Московское «Динамо» в мои времена было главным соперником, однако я не приемлю в отношении спорта слова «враг». Мы, например, дружили с армейцами Соловьевым, Деминым, Водягиным, Бобровым. С «Динамо» же была конкуренция, соперничество, но не вражда. И тот же Евтушенко, написав свое лучшее стихотворение, посвященное спорту, об армейце Боброве с бессмертной строкой «Шаляпин русского футбола, Гагарин шайбы на Руси», как-то сказал мне:
– Следующая жертва – ты!
Но ограничился короткой эпиграммой.
В спартаковскую раздевалку перед каждой игрой – и после тоже – приходили великие актеры – Игорь Ильинский, Михаил Яншин. Я спрашивал Игоря Владимировича, почему он так внимательно наблюдает за нами, за тем, как мы надеваем гетры, бутсы.
– Между нашими профессиями очень много общего, – объяснил он. – Мы выходим отчитываться перед зрителями – и вы тоже. Поэтому нам так и интересна каждая деталь.
Мы смотрели на этих людей с благоговением. У нас вообще в команде было много театралов. Всей командой, кстати, на спектакли не ходили – это ведь тоже было бы не по-спартаковски, потому что выглядело бы как воинская повинность. А театр, что скрывать, в футбольной команде не могут любить все до единого. Так что каждый решал это для себя сам. Нетто театр очень любил – и не только потому, что его жена была актрисой. Игорь вообще был исключительно начитанным человеком, знал английский язык, что в ту пору было большой редкостью. То же можно было сказать и об Алексее Парамонове. Лично я пристрастился еще и к классической музыке, часто бывал на симфонических концертах, был знаком с гениальным дирижером Евгением Федоровичем Светлановым. Слушая такую музыку, я приобрел вкус, который не позволяет мне признавать всю эту сегодняшнюю попсу. Хорошую эстраду я тоже люблю, но не эту ерунду.
Кстати, если возвращаться к артелям, Сафронов в чем-то был прав. В других командах платили намного больше, чем в «Спартаке», но к каким-то артелям нас порой все-таки прикрепляли. Мне, например, артель «Восточные сладости», как я уже говорил, немного подбрасывала. Но это тоже быстро закончилось. А в республиках все было по-другому. Например, игроков тбилисского «Динамо», когда они заканчивали карьеру, устраивали директорами магазинов, бензоколонок. Мы об этом даже не думали. От лишних денег не отказались бы, конечно, но «Спартак» был нам дорог сам по себе.
И не обращали мы внимания на то, что базы у большинства клубов были оборудованы лучше, чем наша Тарасовка. Жили в деревянном доме, и от каждой проходящей мимо электрички он ходуном ходил. На матчи, кстати, мы ездили этой самой электричкой. Потому что, поехав автобусом, на Лосиноостровской можно было часами стоять на железнодорожном переезде и опоздать на игру. Поэтому и добирались до Москвы на электричке и лишь потом пересаживались на автобус. И никому в голову не приходило по этому поводу ныть и требовать более комфортных условий.
Биограф Стрельцова Александр Нилин написал, что Эдуард Анатольевич втихаря болел за «Спартак». Лично мне Эдик об этом не говорил. Уверен, что автозаводцы сразу начали его воспитывать в торпедовском духе. До сих пор не могу понять одной вещи. У нас была самая острая конкуренция с «Динамо», соперничество с армейцами. Но ни с чьей стороны не было такого антагонизма по отношению к «Спартаку», как со стороны «Торпедо».
Почему? Возможно, так их настраивало руководство ЗИЛа, начиная со времен Лихачева. А может, потому что «Спартак» был во много раз популярнее «Торпедо». У нас такого в адрес торпедовцев и близко не было. С тем же Эдиком всегда были самые добрые отношения, я его любил и уважал.
Сидим как-то на турнире ветеранов «Негаснущие звезды». Подсаживается к нам за главный стол торпедовец Ленев, через одного человека от меня. И вдруг говорит:
– А вот знаете, почему в 1958 году произошла вся эта история со Стрельцовым? Это все «Спартак» подстроил!
– Очумел, что ли?! – изумился я. – Может, «Спартак» устроил и то, что тогда дисквалифицировали двух наших, спартаковских игроков – Огонькова и Татушина?
Это тоже характеризует отношение старых торпедовцев к «Спартаку».
Когда-то случилась легендарная в среде советских футболистов история. Московский «Локомотив» играл против минского «Динамо». Центральный защитник железнодорожников Моргунов ничего не мог поделать с центрфорвардом минчан Хасиным. Тот забил два мяча, на табло 0:2 и дважды его фамилия с минутами. Моргунов ему грозит:
– Да я тебе ноги переломаю, морда еврейская!
И все в таком духе. А Хасин спокойно реагирует: