Рябошапка так преданно смотрел в мои глаза, ну чистый кот в сапогах из мультфильма ««Шрек»», что я разрешил.
- Забирай весь ящик с пистолетами. Только пулеметы не тащи. У нас они в достатке пока.
Глава 23
Окончательный складской аврал провели практически со всем женским контингентом, оторвав его от огорода. Разложили все вещи и обувь по размерам, чтобы потом долго не искать. И вообще складское хозяйство строгого учета требует. И конкретной локализации где, что и сколько.
Бабы возжаждали за работу себе плюшек, ожидаемо впрочем, в виде юбки шотландской и гольфов. А также новых ботинок с гамашами.
Я согласился, не жалко. Обувка действительно у тех кто в плену был выглядела ужасно. Да и форма обтрепалась. Гимнастерки ещё держались, а вот форменные юбки хоть и содержались аккуратно, но заплата на заплате. Тем более что не стоит вызывать у них природную женскую зависть когда будем одевать спасенных белорусок. Вредно для психологического климата в коллективе.
За это время было закончено возведение третьего ангара. Это очень хорошо для нас, что они сборно-разборные.
Тянуть время и отступать от задуманного не было уже никакой возможности. Да и желания, если откровенно.
Но тем не менее, начали согласно генплану работы по копке котлована для двух бетонных погребов возле общей кухни. Один из которых планировался под ледник, а то техасский холодильник у нас на всех маловат будет.
Провели техобслуживание всех четырех грузовиков, как основного транспортного средства переселенцев. Перевозить белорусов в новую деревню у соленого озера решили сразу. Не выгонять же нам женщин из бывшего санпропускника. Тем боле что там у нас теперь прачечная из трех армейских спецприцепов работает во всю свою мощность. И прицеп-кипятильник. Практически ежедневно. Солярки уходит больше, чем на КамАЗ.
Подглядывая за 1943 годом, дождались когда украинские полицаи под немецким руководством штыками сгонят всю деревню в отдельно стоящую ригу на окраине села. Запрут её, обольют бензином и подожгут.
В этот момент я открыл широкое ««окно»» в торцевой стенке ангара внутрь риги и выпихнул вперед Колбаса. Тот громко крикнул, перекрывая визгливый хор отчаявшихся женщин.
- Бабы цыц! Я - Ян Колбас, сваяк ваш. Людзи – усе да мяне бяжитце хутчей! Тут ваша выратаванне. Не штрухайцеся. Колбасы ёсць? Жывыя? Да мяне уси, да мяне!
Нам пришлось вжаться в стены ангара, иначе бы обезумевшая от ужаса толпа нас бы смела и затоптала не хуже бизонов, спасающихся от степного пожара.
Закрыл портал только когда убедился, что в горящем сарае больше никого не было, а жар от пламени стал проникать уже к нам в ангар.
Кстати, Юшко перед этим обежал весь уже горящий сарай, проверив нет ли отстающих. Героический мужик. Вон стоит огонь с рукава сбил и водичкой поливает.
Старик седобородый стоял посередине ангара и яростно крестился, взвывая.
- Дзякуй богу за дзива. За заухование душ наших.
Остальные, особенно бабы, снова заметались по ангару и заголосили.
Оставив новоприбывших в ангаре на попечение медиков – успокаивать, поить водой и оказывать необходимую помощь, я вывел Колбаса за рукав из толпы полуобезумевших не пришедших ещё в себя людей на двор, в узкое пространство между ангарами. Там уже стоял наготове на станке двуствольный маузеровский авиационный пулемет добытый нами на водокачке в санатории люфтвафферов. Каждый ствол был заправлен металлической непрерывной лентой с 500-ми патронами.
- Потом с родней намилуешься. Ты отомстить карателям хотел? – смотрю в глаза Колбасу.
Тот согласно кивает.
– Самое время. Берись за пулемет. Всё уже взведено, только на гашетку надавить осталось. Сам знаешь, мне никого убивать нельзя, даже самых последних сволочей.
Когда белорусский парень сжал ручки управления огнем до белизны в фалангах пальцев, я открыл небольшое ««окно»» типа амбразуры в ДОТе.
В темпоральном окне было хорошо видно со стороны, как полыхает общинный сарай. А немцы старательно сбивают украинских полицаев - бульбовцев в подобие строя, а те все норовят разбрестись для грабежа не сожженных ещё домов.
- Давай, - скомандовал я. – Огонь!
Нескончаемая очередь на тысячу пуль не оставила в живых от этого черного строя нацистских изуверов практически никого. Может кто и выжил, попадав на землю, но три тысячи выстрелов в минуту оставили им мало шансов. Считай - по десять пуль на рыло.
Когда закончились патроны, я закрыл ««окно»» и сказал дурацки улыбающемуся парню.