— Это невозможно. Уже рассвело и проход в твой мир закрылся. Ты больше не попадёшь домой, Лидия, — он поджал губы, нахмурился и добавил: — Никогда.
— Что?! — голос дрогнул, на глаза тут же навернулись слёзы. Что он имеет в виду? — Что значит никогда?
— Связь между нашими мирами появляется всего лишь на одну ночь в год и те девушки, которые до рассвета кого-то поцеловали по доброй воле, навсегда остаются в нашем мире.
Я на миг замерла, осознав всю мерзость ситуации. Он знал. Точно знал, что я не смогу вернуться домой, если уговорить меня на поцелуй и сделал это! Сделал выбор за меня. Лишил права решать, чего я хочу и обязал помочь ему, ведь у меня просто не осталось выбора…
— Ах ты ж… — я буквально захлебнулась возмущением, мне хотелось так много ему сказать, но я лишь стиснула зубы, скинула с себя одеяло и поднялась на ноги. — Я хочу помочь тебе прямо сейчас и после этого уйду. Что я должна сделать?
Сердце колотилось, словно у загнанного зайца, хотелось кричать, что-нибудь разбить, врезать этому наглому, самодовольному грубияну, позволившему себе так обойтись со мной, но в то же время я прекрасно понимала, что наши силы не равны и, как бы я ни старалась, одолеть его не смогу.
Вот и осталось у меня теперь всего лишь два варианта: помочь ему, в надежде, что он отпустит меня сам, или сбежать, как только мужчина потеряет бдительность. Да уж, та ещё перспектива… Ни разу не радужная.
— Уйти не выйдет, Лидия.
— Это ещё почему? Посадишь меня на цепь и заставишь приносить тапки, как тот из леса?
— Нет, я таким не занимаюсь. Вся проблема в той помощи, которую оказывают девушки из твоего мира.
— Так расскажи мне, Маркус.
— Вечером, — он улыбнулся, словно вернул мне мою же шпильку, встал и кивнул в сторону коня: — Поешь сначала или поедем?
— Для начала я умоюсь, — фыркнула, развернулась и пошла к кринице, что виднелась под небольшим навесом.
Кое-как раскорячилась, чтобы наклониться к воде, но не вставать коленями на сырую землю и буквально спиной чувствовала, что мужчина наблюдает за каждым моим движением. Бесит!
Всё-таки жизнь в подобном мире совершенно не для меня. Я — дитя каменных джунглей, привыкшее к их законам и правилам. Конечно, кое-что знаю о выживании в лесу, смутно помню историю периода средневековья, но никогда бы даже загадывать не стала для себя такого счастья.
Бред все эти россказни о романтике того времени. Антисанитария, жестокие нравы и обычаи, куча болезней и полное отсутствие всех прелестей цивилизованного мира. Боже, я же здесь не выживу!
Дотянулась руками, зачерпнула ледяной воды и плеснула себе в лицо, глупо надеясь, что после этого проснусь, но… Когда открыла глаза, ничего не изменилось. Всё так же пахло сырой землёй, тиной и откуда-то повеяло дымом с запахом жареного мяса.
Я, вдруг, поняла, что безумно хочу есть и придётся пробовать то, что предложит человек, лишивший меня шанса вернуться домой. Кто он теперь для меня? Друг или враг? Ответов нет, сплошные вопросы и всё та же холодная паника, острыми когтями вцепившаяся в мою нервную систему и никак не желающая её отпускать.
— Умылась? — поинтересовался Маркус.
Я обернулась и невольно нахмурилась. Он стоял с другой стороны от меня, а я всё ещё чувствовала тот самый жгучий взгляд в спину.
— Да, дорогой, — сказала так, чтобы он обратил на меня внимание и взглядом намекнула, что здесь есть кто-то ещё.
— Тогда предлагаю всё же не терять времени. Поешь по пути, — он подошёл, вручил мне подготовленные бутерброды и бурдюк с водой, а затем быстро оседлал коня и помог взобраться на него.
Интересно, это он боится или что? В лесу этот мужчина спокойно принимал бой и делал всё необходимое, чтобы выжить, а сейчас мы сбегаем? Но от кого?
Маркус
Что-то странное эта девушка пробуждает во мне. Может быть чёрное сердце чувствует, что она призвана исцелить его?
Каждый взгляд, каждое касание, каждая секунда проведённая рядом становятся отдельным испытанием. Меня настолько сильно к ней тянет, что никаких сил не хватит, чтобы противиться этому. И это раздражает.
Если бы я когда-нибудь верил в любовь, то мог бы утверждать, что она нагрянула. Только вот, я не из тех, кто готов пускать розовые сопли и бегать за кем-то, ради удовлетворения собственных эгоистичных потребностей.