Ухмылка мгновенно исчезла с его лица.
— Если бы мне не было дела до такого ничтожества, как ты, я бы надрал тебе задницу в ту же секунду, как ты подошёл к моему столу и начал нести чушь о яблоках и лезвиях, как чёртов умник.
— Ты смотрел на меня как на игрушку.
— Ты ждёшь, что я прямо сейчас начну вести себя с тобой по-братски и скажу, что передумал? Подожди здесь, я попрошу охранника принести тебе цветы. — Тут он отбросил свой сарказм и ткнул меня пальцем в грудь. — Как только сделаешь это, ты поблагодаришь меня за то, что я не встал на твою защиту. Как только ты начнёшь стоять за себя, тебе не придётся зависеть ни от кого, кроме себя.
Я вздохнул. Он был прав. Мне нужно было набраться мужества. Всю свою жизнь я твердил о том, что должен быть мужчиной, но в каждой безвыходной ситуации убегал.
Пришло время остановиться.
— Помни, — тихо сказал Рипер, — ударь его первым. Сделай это, когда он меньше всего ожидает. Предлагаю сразу после того, как он возьмёт свою еду и направится к столу. Ударь его сильно, Райкер, по-настоящему сильно, чёрт возьми. Это немного собьёт его с толку, и он потеряет самообладание. А после того, как он выбьет из тебя всё дерьмо, если у тебя ещё будут силы, нанеси апперкот (прим. — Резкий удар снизу по подбородку соперника в боксе). Это дерьмо хорошенько его нокаутирует.
У меня отвисла челюсть.
— После того, как он выбьет из меня всё дерьмо, значит? — Рипер кивнул, будто, так и должно быть. — Да. Удачи.
Ошеломлённый, я собрался уходить, когда он схватил меня за руку.
— Кстати, — добавил он, — я забыл дать тебе это.
Я повернул голову, чтобы посмотреть на него, когда…
БАЦ!
Белая, горячая и обжигающая боль пронзила лицо. Я выдохнул, когда зрение восстановилось.
Этот ублюдок только что дал мне пощёчину!
— Тебе нужно быть немного агрессивнее, — услышал я его слова сквозь шум крови в ушах. — Тебе нужен выброс адреналина в кровь. Ты ведь чувствуешь это сейчас, не так ли? Этот гнев? Да, ублюдок, почувствуй это. Хороший удар в лицо, где нервные окончания расположены близко к мозгу. Блядь, это верный способ завести тебя. А теперь давай, ублюдок, пока я доедаю своё яблоко.
Он был прав. Я почувствовал злость. Моё тело затряслось от внезапного выброса адреналина. Мне нужно было двигаться, пока адреналин не закончился. Нужно было покончить с этим и молиться, чтобы меня не засунули в мешок для трупов по завершению боя. Половина моего лица онемела к тому времени, когда я поспешил к Зверю, как только он вышел из очереди.
Он не ожидал этого. А почему должен был? Я был никем. И на ту короткую секунду, прежде чем я занёс кулак, как учил Рипер, и направил его ему в лицо, когда мы проходили мимо друг друга, я подумал о том, что однажды сказала мне Элли после того, как я рассказал о том, что пытался драться, как Хит.
— Тебе не обязательно быть таким, как твой брат, Райкер. Быть жёстким — это не значит бить кого-то по лицу и получать за это деньги. Жёсткость может исходить и от тебя самого.
Я никогда по-настоящему не понимал этого до сих пор. Мне не нужно было быть физически большим, чтобы быть сильным. Элли была права. Я должен был показать людям, что я силён изнутри.
Мой кулак врезался ему в щеку с отвратительным треском. Совершенно неподготовленный, Зверь качнулся вправо, поднос выскользнул из его рук и с грохотом упал на пол. В кафетерии сразу же воцарилась тишина, и все взгляды устремились на нас. Зверь восстановил равновесие, когда на его лице отразилось то, что я сделал. В нём вспыхнула ярость, и я понял, что сейчас начнётся настоящий ад.
Я быстро оглянулся и увидел Рипера. Он поднял руку, останавливая охранников, которые подошли, чтобы вмешаться. Они повиновались ему и наблюдали за нами. Только тогда я понял, что остался совершенно один.
Зверь бросился на меня, и я упал, ударившись головой о твёрдый пол. Он сел на меня и наносил удары кулаком в лицо. Я боролся с его железной хваткой, неуклюже прикрывая голову руками. Паника охватила меня изнутри, и в этом хаосе я на мгновение закрыл глаза, вспомнив самое худшее, что когда-либо случалось со мной.
Я подумал о ребёнке, которого нашёл. Грязный.
Испачканный.
Еле шевелится.
Подумал о том, как отчаянно Рикардо хотел бросить её. Бросить беспомощного ребёнка…
О гневе. Грёбаный гнев, который овладел мной, был неописуем.