— Хорошо, оставим этот разговор. Когда мы придем в это самое место, которое возможно является Поратом?
— Если выйти завтра поутру, — мрачно выдавил из себя Пургонд. — То вечером можно, если ничего не помешает, дойти до родника.
— Потом?
— Потом, если снова выйти поутру, к полудню можно дойти до скалы.
— И?
— Там тракт кончится. Нужно будет подняться, по тропе.
— Дальше, — поторопил старика маг. Тот опять заныл.
— Я не помню ничего…
— Дальше, — спокойно повторил маг.
— Если пойти дальше, то после седловины выйдете на гребень, оттуда видно озеро и развалины города.
— То есть, через два дня к вечеру, если поторопимся, сможем увидеть этот город?
Пургонд вскинул голову, словно что-то подсчитывая в уме.
— Утром третьего дня, — наконец объявил он. — Если поторопитесь. И если ничего не произойдет.
— А что может произойти?
— Откуда я знаю?
— Знаешь.
— Не знаю.
Препираться маг не стал.
— Хорошо. В том месте, где возможно расположен Порат, мы сможем помочь госпоже Таресиде?
— Как помочь? — вопросом на вопрос ответил старик.
Рри поскреб подбородок.
— Может, ткнуть его чем? — спросил Чандруппа.
— Не надо, — вздохнул маг. Потом продолжил.
— А с гребня до города сколько идти?
— По-разному, — мрачно выдавил старик. — Там высоко, но если идти с гребня влево, то можно спуститься в долину. Потом через озеро.
— Вплавь? — спросил Тиррал.
— Почему вплавь? — удивился Пургонд.
— А как?
— Через озеро.
Тиррал вздохнул и подавил желание пнуть Пургонда.
— А город там такой же как этот? Груда камней?
— Нет, — опять после паузы откликнулся тот. — Там есть хорошие дома. Кажется. Да он, к тому же, еще под водой продолжается.
— Час от часу не легче, — пробормотал Тиррал.
Рри сидел в глубокой задумчивости.
— Как называется этот город? — спросил он вдруг у Пургонда. — В котором мы сейчас находимся?
Старик поворочался. Молчал он долго, но потом все же выдавил из себя:
— Лашар это.
— Ага, — тихо отреагировал Рри.
— Тебе это что-то говорит? — полюбопытствовал Тиррал.
Маг вздохнул.
— Я должен подумать, — сказал он. Потом потер глаза.
Тиррал почувствовал вину перед ним — вчерашняя процедура должна была отнять у мага много сил, однако он не жаловался, шел наравне со всеми.
— Давай-ка ты лучше поспи, — предложил он Рри.
Рри кивнул и не говоря ни слова побрел к своему плащу.
— Он совсем из сил выбился, — пробормотал ему вслед Бомбар.
— Немудрено, после вчерашнего-то.
— Нет, господин Тиррал, не только это, — мрачно сказал Бомбар. — Не только.
Тиррал уставился на него, но наставник ничего не сказал и, немного потоптавшись, тоже пошел спать.
— Наша помощь вам нужна? — спросил тем временем Тарплидав у Чандруппы. — Я могу сейчас подежурить. Не очень мне хочется, чтобы те головы из храма показались в этом окне.
— Не нужно, справимся, — откликнулся южанин. — Я буду здесь спать, дверь сторожить, а брат у окна постоит. Потом мы с ним поменяемся. Если что — разбудим.
— Ну и ладно, — пробормотал Тарплидав. — Понадобится помощь — зовите.
Братья кивнули.
Тиррал провалился в сон сразу же, как только коснулся головой свернутого плаща. Однако тут же — как ему показалось — его потрясли за плечо.
— Что, уже утро? — тряся головой, спросил он. В комнате стояла кромешная тьма.
— Нет, — раздался тихий голос мага. — Тут происходит что-то непонятное.
Тиррал встал, маг взял его за руку и повел к двери. Около нее уже стоял Чандруппа, у его ног кто-то лежал.
— Чего случилось?
— Вот, — раздался голос браконьера. — Я сидел у окна, вдруг слышу, шумнул кто-то. Я подошел к двери — обнаружил братана. Спит как чурка, никогда такого с ним не было. И старикашка исчез.
— Как исчез?
— Так. Ни его, ни мешка. Я дверь подергал — а она…
Тиррал похолодел.
— Что с …
— Все нормально, — поспешил успокоить его маг. — И дети, и госпожа Таресида, и все на месте. Дело в том, что дверь оказалась закрыта. Снаружи.
Тиррал присел и удостоверился в том, что клинья из-под двери выбиты. Но все попытки ее открыть оставались тщетными — она стояла как монолит.
— И самое скверное, — продолжал шепотом Рри. — Голоса…
— Голоса? Какие голоса? Где?
— За дверью. К сожалению, разобрать что-либо невозможно. Но один из говорящих, кажется, Пургонд. Только с кем он говорит — совершенно непонятно.