Надо сказать, что Одвин был хоть уже и в годах, но еще достаточно крепок. Никто, кроме старой служанки и сыновей вдовы, не знал об отношениях, вот уже год связывавших мельника и Жервезу.
Эта миловидная женщина была рано выдана замуж и родила мужу детей, но не знала ни ласки, ни заботы. Муж был груб с Жервезой, часто бывал пьян и бил ее. Молодая женщина не слишком горевала, когда он умер. Знакомство с пожилым, но добрым и отзывчивым, всегда готовым помочь бретонцем, изменило жизнь Жервезы. Теперь она знала, что такое искренняя забота и понимание. Да и он был рад впервые за много лет почувствовать, как от благосклонного внимания миловидной женщины быстрее бежит кровь по жилам. Правда, о женитьбе Одвин речи не вел, возможно, желая сперва устроить судьбу дочки, но женщина надеялась на счастливое будущее. И ей были безразличны сплетни о том, что мельник знается с нечистой силой.
Две недели Одвин не приходил в сознание, и все это время Жервеза ухаживала за ним и молила за него Бога. В эти ужасные дни и ночи Одвин часто бредил. Жервеза и ее перепуганные домочадцы мало что поняли из его бессвязанных слов. Видимо, где-то очень далеко блуждала его мятежная душа. Но сам-то он знал и помнил все! И видел события прошлого так ясно, будто чья-то рука отдернула пелену времени и властный голос произнес: «Смотри!»
И он увидел себя не седым стариком, а молодым крепким мужчиной. Он был в роскошно обставленном доме, и на грудь его склонялась женская головка. У женщины была длинная коса, украшенная драгоценными камнями, глаза ее были прекрасны, но не каждый решился бы в них заглянуть, ибо взгляд их будто пронизывал насквозь, гипнотизировал, подчинял… Она была красивая, но и устрашающая, и люди боялись ее…
Потом это видение сменилось другим, и Одвин не знал, что оно могло означать. Красивый, крепенький сероглазый младенец на руках все той же женщины… На тугие щечки мальчика капают ее слезы.
Вот этот же мальчик, но постарше, учится владеть мечом, вот несется на коне, вот терпеливо слушает старого человека в сутане…
Красивый юноша, закованный в цепи, гордо смотрит на заносящего над ним кнут норманна…
Толпы язычников бегут при виде высокого воина, под забралом шлема не видно его лица, но Одвин знает, что глаза у него серые, как сталь…
Затем все смешалось.
Клоки густого тумана, тревожный звон набата, толпы беспорядочно бегущих мужчин и женщин, ржание и топот коней, лай голодных псов, палачи в красных масках, раскаленное железо, виселицы с полуистлевшими трупами, крошечная девочка-сиротка в его изувеченных пытками руках…
Девочка ходит по полю, собирает в букет цветущие маки, алые, как кровь, уходит все дальше... Одвин хотел удержать ее, свою маленькую Азарику, но откуда-то появился тот, сероглазый, и Одвин знал, что он способен перевернуть небо и землю, повелевать людьми, низвергать владык… и забрать ее. Он кричал, молил дочь остаться, но она… уже не младенец, а взрослая девушка, с доверчивой улыбкой вложила маленькие ладони в протянутые к ней руки сероглазого… Он унес ее, а Одвин остался снова один, в непроглядном мраке. Он хотел позвать на помощь, но кого звать?
— Лалиевра! — крикнул он из последних сил.
И она пришла, женщина, которую он любил, и он узнал ее, теперь уже старую и сгорбленную. Но она смеялась беззубым ртом, не желая помочь ему…
Когда он очнулся и спросил об Азарике, ничего утешительного не услышал. Она исчезла. Старой Маго удалось узнать, что последний раз ее видели в деревне, куда бедная девочка прибежала в поисках помощи. Но никто не защитил ее, напротив, крестьяне отнеслись к ней враждебно и отдали на расправу аббату, который ее куда-то увел.
Были еще слухи, что у аббата ее отбил старый Гермольд, но ночью на его дом напали те же бандиты, что бесчинствовали на мельнице. После этого дом Гермольда был разграблен, слуга убит, сам хозяин — ослеплен. Что касается девушки, то ее, по всей видимости, уволокли с собой эти злодеи. Точно никто ничего не знал. Единственный, кто мог пролить свет на судьбу Азарики, был аббат, но он уехал вместе с бандой своих новых приятелей. Видимо, решил оставить и службу, и эти места, толковали крестьяне. Неизвестно, куда подевался и изувеченный Гермольд — последний, кто видел Азарику из дружески настроенных к ней. Найти ее не представлялось возможным.
Но Одвин слышал, как Маго говорила Жервезе:
— Не вернется она. Знаю я, что вытворяют такие вот проклятые бандиты с бедными девушками, все скопом. Даже если не прирежут потом, не каждая выживет. А она, бедняжка, не из крепких была.