Алик прочел подкинутый ему Шанго файлик.
– Клининговая компания, а? Работает на субподряде в Грэйвленде и Шипсхед-Бее?
– Да, та самая.
Рука ее, наливавшая в рюмку бурбон, тряслась.
– Странно, а мы его нашли в центральном районе. Грабил квартиру.
– Об этом я ничего не знаю.
– С ним был человек. Мы предполагаем, Дюн Нордон. Вы не поможете нам его опознать?
Алик подал ей карточку.
– Конечно.
Она взглянула на застывшее бескровное лицо Дюна и завопила. Выбежала из гостиной. Алик с Саловицем понимающе переглянулись, услышав саундтрек обильной рвоты.
Через пару минут Адреа вернулась, старательно запахивая халатик, совершенно не приспособленный для этого действия.
– Сукин вы сын!
– Да, мэм. В той квартире столкнулись две банды и порвали друг друга, как акулы под ЛСД. Вашему Периджину еще повезло: попросту пристрелили. Дюну не так посчастливилось.
Девушка зажала рот ладонью, а из глаз хлынули слезы.
– Они убрали двоих из второй банды, – безжалостно продолжал Алик, – но одному удалось уйти. Не догадываетесь, кого мог использовать Райнер для подобной работы?
– Я ничего не знаю.
– Думаете, Джавид-Ли вам друг? Что, он о вас позаботится? В данный момент у него одна забота: прикрыть собственную задницу. И скажите мне, что будет, если мы захватим вас в Двадцатый участок и задержим на пару дней? Я имею право задержать свидетеля без предъявления обвинений. Так что ни «правила Миранды», ни адвоката в первые двадцать четыре часа.
– Я ни в чем не виновата! – возмутилась Адреа, снова упав на кушетку.
– Это надо будет проверить. Да и не в том дело, ведь Джавид-Ли непременно заинтересуется, что вы наговорили за те два дня, пока вам не предоставили адвоката. Очень заинтересуется. Вы будете твердить: «Ничего», но поверит ли он вам, как думаете?
Теперь она зарыдала, уставившись на Алика с ненавистью, которой хватило бы на полк куклуксклановцев.
– Ублюдок. Рак тебе на яйца и метастаз в позвоночник!
– Непременно, милочка. А с другой стороны, мы ведь просто пришли сюда известить вас о смерти Периджина, согласно правилам муниципалитета. Провели здесь несколько минут и удалились, когда стало ясно, что из тебя словечка не выжмешь. Как по-твоему: так лучше будет?
– Чего вы хотите?
– Хочу знать, что за хрень творится.
– Периджин мало рассказывает. Я и услышала обо всем только после пожара.
– Какого пожара.
– В «Фиолетовом смещении». Это одно из заведений Джавида-Ли.
– Вы там работали? – спросил Саловиц.
– Больше не работаю, – обиженно буркнула она. – И там я никогда не танцевала: низкопробное заведение, понимаете? Но я знакома с парой девушек, которые и до него докатились.
– Когда случился пожар? – подал голос Алик.
– Пару дней назад. Загорелось на кухне. Якобы случайно, но все знали – поджог. Пери сказал: Джавид-Ли точно знал, что это по приказу Райнера, в порядке порки для Рика. И тогда Джавид велел Пери заняться Фарронами, чтобы сквитаться с Райнером, понимаете? Он не мог себе позволить проявить слабость – после того как получил два удара. Спустишь такое, решат, что ты ослабел, и не успеешь оглянуться, как тебя нет. Он должен был сделать заявление, и очень громкое.
– Стоп, – сказал Алик. – Вернемся назад. Что за хрен этот Рик?
– Мелочь, с самого дна организации Джавида-Ли. Но он, как сказал Пери, кое-кого тряхнул в пользу Джавида-Ли пару дней назад. И тут же его вытаскивают из моря – в тот же день, когда погорело «Фиолетовое смещение».
– А чем занимался Рик? Кого он тряс?
– Не знаю, но кого-то из людей Райнера. В общем, разозлил Райнера. Его разозлить недолго.
– А кто такие Фарроны?
– Люди, которым должен был заняться Пери, чтобы сравнять счет за Джавида-Ли.
– Итак, Джавид-Ли с Райнером вели военные действия? И давно?
Она пожала плечами.
– С неделю. Пери поздно возвращался, и настроение у него все время было гнусное. Для этих ребят главное – уважение. Тебе должны выказывать уважение. А если кто не выказал, вышел за рамки, ты должен ему объяснить. Так всегда происходит.
Воздух на Дувр-стрит был холодным и насквозь пропах резким запахом прятавшейся в нескольких сотнях метров Атлантики. Алик глубоко вдохнул в надежде, что запах подействует наподобие чистящего средства.
– Эти сукины дети до сих пор живут в Средневековье!
Саловиц хмыкнул.
– Сильно вы опустились, попав сюда из столицы?
– Нет, – признался Алик. – Там и вовсе дикость. Крови, может, и поменьше, зато боли вдвое.
– Аминь, друг мой. Что теперь?