Он долго рылся в комнате и наконец нашел в шкафу коробку с османтусовыми пирожными неизвестного происхождения со сладким ароматом. Понюхав их, он понял, что они очень свежие.
Сладкие османтусовые пирожные были прекрасно сделаны и окрашены в яркие цвета. Они были украшены изысканными узорами и выглядели очень аппетитно. Но вкус был странным, его трудно было описать...
Бай Цзыхао плакал во время еды. Его слезы смешались с невкусным пирогом с ароматом османтуса, сделав его еще более невкусным...
Из-за окна доносились звуки чтения детей вслух. Это была школа. Пять или шесть детей шли за беловолосым, белобородым стариком и очень серьезно читали Книгу Дао. Бай Цзыхао прислонился к окну и долго слушал. Постепенно его слезы прекратились.
В сумерках школьников отпустили с уроков, за окном снова стало шумно. Показался муж соседки, жена приветствовала его, и они болтали. В середине их разговора ввалились соседи. Голос каждого был очень громким, проникал сквозь стены и попадал прямо в уши Бай Цзыхао. Бай Цзыхао действительно нечего было делать. Послушав некоторое время, он более-менее понял, что по соседству живут два брата и сестра. Брат и его жена были неразговорчивыми и честными людьми. Их семья была довольно зажиточной и имела десятки му земли. Брат регулярно ездил в город торговать. Его жена была на седьмом месяце беременности. Она обладала мягким характером и редко выходила из дома. Сестра была маленькой девочкой, которая вчера пришла одолжить ножницы. Она обладала живым характером и любила посплетничать. Она постоянно болтала обо всем на свете: о том, как зацвела крабовая яблоня во дворе, как красива золотая шелковая ткань в деревне вышивальщиц, как у собаки семьи Ву родились щенки, как куры семьи Чэнь не снесли яиц...
Обычная и банальная жизнь на ферме напомнила Бай Цзыхао его самое беззаботное детство.
Ночью через щель в окне врывался прохладный вечерний ветерок, принося с собой аромат цветущей груши. У реки беспрестанно квакали лягушки. Бай Цзыхао попробовал открыть окно и увидел небо, полное звезд, более красивых, чем любая ночная жемчужина...
Бай Цзыхао лег на подоконник и долго смотрел на звезды. Затем он вышел, чтобы набрать дров и починить бак для воды. На кухне он навел порядок и приготовил несколько простых блюд. Когда он уже собирался вернуться в дом, то вдруг услышал, что кто-то зовет его с дерева.
Обернувшись, он увидел, что это маленькая девочка из соседнего дома сидит на грушевом дереве. Ее волосы были собраны в простой двойной пучок, на ней была пятицветная юбка с вышивкой. Улыбаясь, она подперла щеки ладонями, а ноги задрала вверх. Она очаровательно помахала ему рукой.
– Эй...
Бай Цзыхао задумался на некоторое время. Ему казалось, что он смешон. Это не поместье Золотого Феникса. Здесь нет таких грязных дел. Маленькие девочки – чувствительные существа, и было бы невежливо всегда отказывать им. Более того, она юна и невинна. Именно он, со своим неправильным мышлением, думал о том, о чем не должен был.
И поэтому он набрался храбрости и вежливо помахал ей в ответ.
Девочка тут же спрыгнула с дерева и с улыбкой спросила уже знакомым голосом:
– Меня зовут Кун Мухуа, можешь называть меня Хуа-эр. Прекрасный старший брат, как тебя зовут?
Бай Цзыхао вежливо назвал ей свое имя.
Глаза Кун Мухуа изогнулись в улыбке:
– Я буду звать тебя Цзыхао-гэгэ.
Бай Цзыхао не знал, как отказать такому энтузиазму.
– Мы соседи, мы должны помогать друг другу, – предположила Кун Мухуа в ответ на его молчаливое согласие. Она попросила, – Цзыхао-гэгэ, можно я буду часто играть с тобой? Все считают меня странной. Они думают, что я претенциозная. Они завидуют моей красоте, поэтому игнорируют меня и издеваются надо мной. Мне так одиноко. Цзыхао-гэгэ, ты можешь со мной дружить? Если тебе что-нибудь понадобится, я смогу тебе помочь...
Когда она сказала, что ее презирают другие, выражение ее лица было очень жалким, как будто она заплачет, если ее отвергнут. Сердце Бай Цзыхао смягчилось, когда он увидел это. Он не смог устоять перед этой мольбой и с недоумением согласился.
Под светом ночного неба Кун Мухуа счастливо улыбался. Его красивая юбка колыхалась, как у маленького павлина, который хочет распустить хвост и покружиться несколько раз.
Много лет спустя... Бай Цзыхао лежал на кровати с ноющим телом и вспоминал их первую встречу той ночью. Ему хотелось дать себе пару пощечин! Как он мог быть таким мягким с этим дерзким парнем?!
Глава 92. Золотой павлин
Бай Цзыхао решил жить в уединении, стараясь по возможности избегать неприятностей.
В течение нескольких дней он вел наблюдение и искал деревенских жителей, чтобы заказать у них предметы первой необходимости. Их доставляли ему раз в две недели. Остальные дни он проводил за закрытой дверью. Днем он сидел у окна и слушал, как читают вслух ученики из соседней школы, а ночью шел к колодцу и набирал воду. Затем он отправлялся на кухню, чтобы приготовить несколько простых блюд. Он не хотел провоцировать никаких неприятностей...
Если подумать, это было смешно. Он все время думал о том, как услужить Цзинь Фэйжэню и очень уставал. Теперь, когда все успокоилось, ему было немного непривычно. Он чувствовал пустоту, не знал, что делать, и ему было немного одиноко. А когда ему становилось одиноко, он не мог не думать о многих вещах, о многих людях. Он думал и думал, пока не начинал плакать.
Впрочем, Бай Цзыхао никогда не томился от одиночества слишком долго. Кун Мухуа из соседнего дома всегда искала его, чтобы поиграть. Всякий раз, когда он показывал, что ему неинтересно, Кун Мухуа обиженно плакала, изображая плачущую красавицу, что выглядело очень жалко. Он не мог вынести вида плачущей навзрыд маленькой девочки, и в итоге необъяснимым образом совершал множество странных поступков.
Кун Мухуа:
– Цзыхао-гэгэ, у тебя во дворе много сорняков. Давай расчистим его и посадим виноград.
Бай Цзыхао отказался один раз, а затем постарался сделать все возможное, чтобы убрать сорняки, установить подпорки для винограда и даже смастерить под ней качели.
Кун Мухуа:
– Цзыхао-гэгэ, у тебя такой большой двор. Давай выкопаем пруд. Пусть наши образы отражаются в воде.
Бай Цзыхао дважды отказывался, затем изучил, как вырыть пруд, и даже посадил в нем два красных лотоса.
Кун Мухуа:
– Цзыхао-гэгэ, я хочу вышить платок с яблоневыми цветами. Пожалуйста, нарисуй мне узор.
Бай Цзыхао трижды отказывался, потом наконец нашел кисть и бумагу и уселся за свой стол, чтобы нарисовать несколько вариантов, из которых позволил ей выбрать. Он изо всех сил старался научиться четырем искусствам, но Цзинь Фэйжэнь всегда говорил, что у него нет таланта. Его рисунки были лишены воображения, его каллиграфии не хватало энергичности, его навыки в шахматах были слишком слабы. Его навыки игры на цитре были сносными, аппликатура была правильной, но не хватало эмоций...
– Я не очень хорошо его нарисовал, – Бай Цзыхао перестал рисовать, посмотрел на нарисованный им цветок яблони и извинился, – Я не очень хорошо умею это делать. Если тебе не нравится, можешь просто выбросить его. Все в порядке...
Ничто, из того, что он делал, не заслуживало одобрения Цзинь Фэйжэня. Он также был глуп и постоянно совершал ошибки. Кроме красоты и тела, у него не было ничего презентабельного. Цзинь Фэйжэнь, обладая таким высоким статусом, снизошел до него и вместо того, чтобы выбрать выдающихся бессмертных дам из богатых и могущественных семей, выбрал себе в даосские спутники такого бесполезного человека, как он. Он даже снял Печать Акации и использовал различные драгоценные лекарства, чтобы контролировать его тело и сохранять красоту. Он должен быть благодарен...