Кун Мухуа долго смотрела на него и вдруг улыбнулась.
– Ты лжешь. Я слышала, что когда культиваторы связывают себя узами, на всех них ставится клеймо даосского спутника. Я поверю тебе, только если ты дашь мне посмотреть!
Бай Цзыхао не оставалось ничего другого, как осторожно опустить вырез, обнажив темно-красную трехлепестковую метку цветка водяного ореха на ключице. Затем он быстро закрыл клеймо.
Кун Мухуа взглянула на него, и ее лицо стало холодным.
В бессмертном царстве существовало несколько видов печатей для даосских пар. Обычно даосские спутники выбирали нестираемый отпечаток разума или тела. Только в том случае, если даосский спутник имел очень низкий статус, он мог использовать эту печать. Если Цзинь Фэйжэнь возьмет другого даосского спутника, и метка, присвоенная новому партнеру, будет более высокого ранга, это будет означать, что Бай Цзыхао будет низведен до статуса наложницы.
Бай Цзыхао знал, что символизирует знак цветка водяного ореха, но не решался спросить. Цзинь Фэйжэнь сказал, что ему уже было достаточно трудно получить согласие старейшин ранга Святого на то, чтобы взять Бай Цзыхао в качестве своего даосского спутника. Кроме того, он говорил, что Бай Цзыхао нравилось подчиняться мужчине, он не знал стыда и был так необуздан, когда к нему прикасался мужчина. Даже если с ним обращались грубо, он все равно испытывал ответную реакцию... Если Цзинь Фэйжэнь не возьмет его в свои даосские спутники, кто захочет принять супруга с таким развратным телом?
Бай Цзыхао было слишком стыдно говорить об этих страданиях. Он не мог никому рассказать.
А вот Кун Мухуа все понял. Он был в такой ярости, что его хвост почти встал дыбом. Он решил, что этой же ночью полетит обратно на Неугасимую Вершину, отправится в комнату пыток, чтобы украсть забаву Шэньцзюня и добавить кое-что для мерзавца. Например, тазик с насекомыми или, может быть, муравьиную пытку... Кроме того, он собирался пожаловаться Шэньцзюню, почему ему приходится играть роль ребенка? Это мешало ему использовать свои лисьи чары, чтобы надеть зеленую шляпу на этого подонка Цзинь Фэйжэня.
Бай Цзыхао не хотел, чтобы его эмоции влияли на других. Он улыбнулся.
– Ты еще молода и не понимаешь этого.
Кун Мухуа кипел.
– Я уже не молод, – он был великим павлином, прожившим тысячи лет.
Бай Цзыхао продолжал сидеть и рисовать. Хотя он все еще был очень нежен, теперь в нем чувствовалась легкая отчужденность.
Кун Мухуа некоторое время слонялся рядом с ним, но не мог найти повода, чтобы побаловаться. Ему не оставалось ничего другого, как покорно уйти. После этого он исчез на несколько дней, занимаясь неизвестно чем. Вернулся он с довольным видом и подарил Бай Цзыхао золотое перо из павлиньего хвоста.
Бай Цзыхао был ошеломлен.
Кун Мухуа усмехнулся.
– Это то, что я подобрала раньше, а теперь отдаю тебе. В благодарность за то, что ты подарил мне картину.
Бай Цзыхао колебался, не зная, стоит ли принимать подарок. Но как только он показал малейшее намерение отказаться, Кун Мухуа практически зарыдала. Ему пришлось согласиться.
Кун Мухуа загадочно сказала:
– Это очень ценно. Ты должен беречь его.
Бай Цзыхао улыбнулся:
– Я буду беречь его.
– Если тебе понравится, я подарю тебе всего павлина, чтобы ты обнимал его во сне. Его красивый хвост будет твоим одеялом. Это очень удобно, – Кун Мухуа вдруг наклонилась и тихо сказала ему на ухо. На мгновение ее глаза стали зрелыми, красные губы таили в себе завораживающие чары, а голос обладал кокетливым шармом, – Он также может распускать свой хвост и танцевать для тебя каждый день...
От этих слов у Бай Цзыхао покраснели уши, а сердце учащенно забилось. Он поспешно отступил назад.
Кун Мухуа уже села обратно, играя с красным шнурком на своей косе. Ее лицо было невинным и романтичным, как будто она ничего не понимала.
Бай Цзыхао протер глаза, чувствуя, что, должно быть, ошибся. Неужели он так долго пробыл в поместье Золотого Феникса, что попал под влияние этих зверей?
Глава 93. Три варианта выбора
В деревнях смертных было мало духовной силы, и у Бай Цзыхао не было возможности заниматься культивированием.
Закончив картину с павлином, он заново открыл для себя радость рисования. Каждый день он сидел за своим столом и рисовал, прислушиваясь к звукам чтения в соседней комнате. Кун Мухуа часто приходила посмотреть, как он рисует, ела его закуски и уговаривала его делать всевозможные вещи. От этого постоянно были суета и шум, но дни Бай Цзыхао становились все интереснее.
Маленькие девочки растут, и им нехорошо постоянно бегать по мужским домам.
Чтобы избежать подозрений, Бай Цзыхао приходилось держать ворота во двор открытыми, когда приходила Кун Мухуа. Он также перенес свой стол для рисования под тень деревьев во дворе.
Когда жители деревни, проходившие мимо, видели, как он рисует, они говорили ему несколько слов похвалы. Часто девушки и молодые жены приносили ему еду и просили картины для вышивания. У него не было возможности отказать.
Кун Мухуа любила сидеть на качелях, греясь под солнцем, заставляя его болтать обо всем; например, о том, как петух семьи бабушки Ван больше не кричит, потому что его обидели, как два воробья у реки заключили пари, о том, было ли это пугало или фермер, стоящий в поле…
Бай Цзыхао не понимал веселья в этих вещах, но когда он увидел, что Кун Мухуа смеется почти до упаду, он тоже не мог не засмеяться.
Он думал, что Кун Мухуа была странной и милой девушкой, которая очень хотела быть красивой. Она всегда брала с собой зеркало и смотрела на себя в него, когда ей было нечего делать. Она не заботилась о том, чтобы украшать себя, разве что шила для себя юбки. Ее рукоделие было неплохим, но все остальное было трудно описать. Она пыталась помочь Бай Цзыхао с работой, и в итоге подожгла кухню. Она разбила доску для белья и обрушила стойку для винограда. Принося воду, она почти час стояла, склонившись над устьем колодца. Бай Цзыхао почти решил, что она собирается броситься в колодец, и кинулся к ней, оттаскивая назад, а потом долго уговаривал и убеждал не кончать жизнь самоубийством.
Кун Мухуа смутилась:
– Я просто подумала, что выгляжу так красиво в колодезной воде, вот и захотела посмотреть еще.
Бай Цзыхао: «...»
– Цзыхао-гэгэ тоже очень красив. Тебе стоит почаще смотреться в зеркало.
Бай Цзыхао: «...»
Он не должен был беспокоиться об этом ребенке.
Бай Цзыхао пытался обучить Кун Мухуа, привить ей культуру, воспитать ее вкусы и сделать красавицей, которая была бы красива как снаружи, так и внутри. В результате она сразу же порвала три струны при игре на цитре и сломала две кисти при рисовании. Ее почерк был похож на куриную возню, и она прочитывала три строчки, прежде чем засыпала. Не говоря уже о стихах и песнях, она не могла справиться даже с простейшими изречениями и часто допускала ошибки, от которых Бай Цзыхао не знал, смеяться ему или плакать.
Но когда дело доходило до еды, она могла съесть целую кастрюлю за раз. Она молниеносно чистила дынные семечки и могла очистить два катти за раз. Она также любила есть саранчу и часто ловила ее в большом количестве. Затем она заставляла Бай Цзыхао готовить их – половину жарить, а половину запекать, а потом ела их со смаком... Она уговорила Бай Цзыхао попробовать одну, и хотя вкус показался ему нормальным... он не выдержал и просто оставил ее в покое.
Бай Цзыхао немного беспокоился о будущем этого невежественного ребенка...
– Это неважно. Я все равно красивая. Никто не может смотреть на меня свысока. А если и найдется такой, то он точно слепой, а мы не беспокоимся о слепых людях, – Кун Мухуа была фанатично уверена в себе. И в свою очередь она подбадривала Бай Цзыхао, повторяя странные золотые самородки мудрости.