Не точно, но я больше склонялась ко второму варианту.
Я села на пол, скрестив ноги.
Резкость моих движений заставила Задеона быстро вскочить… и одна цепь выдернулась из стены.
Я вытаращила глаза.
— Прости, — пробормотал он и сел, откинув хвост в сторону, конец которого с глухим стуком упал на пол.
— Вообще-то, я.… я думаю, это моя реплика. Я напугала тебя?
— Мне показалось, что ты падаешь. А ты просто очень изящно села.
Мои щеки покраснели.
— Раньше я танцевала.
Его глаза изменили цвет.
Как… неожиданно.
Я немного отползла назад.
Его пальцы сжались в кулаки.
«Может, это была не такая уж хорошая идея». Мои ягодицы и бедра напряглись, когда я приготовилась встать.
— Не уходи, — спокойно и тихо протянул Задеон.
И я. Нахрен. Замерла.
«Этот. Голос».
Нет. Нет, я.… я покачала головой.
Он был… прекрасен. Но не мог принадлежать Задеону. Это невозможно. У меня в голове полный бардак.
Но я не собиралась уходить.
Задеон позволил тишине затянуться, некоторое время мы просто смотрели друг на друга.
— Почему ты больше не танцуешь?
Я снова покачала головой, отковыривая грязь из-под ногтей.
— Произошел несчастный случай.
— Что… — начал он.
Но я перебила его:
— А чем ты занимаешься?
Он достаточно долго смотрел в мои глаза, давая понять, что просто позволил мне избежать эту тему, а затем ответил:
— Я борюсь.
Я ожила объяснений.
Но Задеон не собирался ничего разъяснять.
— И все?
— Это то, в чем я хорош. Почетная профессия для моего народа и людей, которые правят нами.
— Я имела в виду, это все, что ты собирался рассказать? Борьба может означать, что ты солдат или…
— Я гладиатор, — он окинул меня изучающим взглядом. — Почему ты не знаешь этого?
Я была в недоумении.
— А почему я должна это знать?
Он удивленно моргнул.
— Я же человек.
Длинные уши внезапно дернулись по обе стороны от его лица. Ха! Откуда они взялись?
— Сейчас я уже все понял, — согласился он.
Его глаза опустились, клянусь, Задеон снова стал выглядеть печальным… и даже больше, он был убит горем.
Почему? «И почему у меня заныло сердце?»
Я прижала ладонь к своей груди, так как не могла дышать.
— Ты получила серьезную травму головы? — спросил он.
Я не могла перестать пялиться на Задеона.
— В твоем голосе только что промелькнула нотка надежды?
Его уши откинулись назад, а нижняя часть рогов стала более насыщенного цвета.
— Прости. Все это время я верил…
Его рога оцарапали стену, когда он медленно покачал головой, глаза так и остались опущены, отливая фиолетовым и выглядя так… словно Задеон что-то потерял. Мне пришлось еще сильнее потереть свою грудь.
Может, у меня были проблемы с сердцем? Все-таки я пережила большой стресс.
Задеон поднял свои когти к затылку и схватил пригоршню длинных острых шипов.
— Теперь это не имеет значения.
— Ладно, — начала я. — Каков был первоначальный вопрос? Я забыла. Кто знает? «Возможно, у меня действительно травма головы».
Его губы попытались изогнуться в улыбку. Либо у инопланетянина плохо получалось улыбаться, либо только он был так в этом ужасен.
— Позволь спросить: почему люди не знают, что ракхии — гладиаторы? Я практически ничего не слышал о вашей расе, кроме того названия, которое вы озвучили. Я.… не очень внимательно слушал другого человека, которого мы спасли. Из какого сектора Галактики вы прилетели?
Я состроила гримасу.
— Даже не знаю.
Задеон повторил за мной, будто не мог представить, как это вообще возможно.
— Не знаешь?
— Моя раса не изучает то, где мы находимся по отношению к.… инопланетянам.
— Это кажется неразумным.
— Так и есть, но мы не знаем, существуют ли инопланетяне.
Он выглядел так, будто не мог в это поверить.
— Если твой вид не знает… — он задумчиво замолк. — Они, должно быть, очень, очень далеко.
— Точно. Ура, — добавила я, внезапно изо всех сил стараясь не позволить неудаче сокрушить меня.
Очень, очень далеко? Он никогда даже не слышал о моей «расе»? Что это значит?
Что же со мной будет? Он мог отвезти меня домой?
— Человек, — произнес он неохотно или просто медленно, как будто пытался разгадать загадку. — А я ракхии.
Я не желала прерывать его — не только потому, что хотела узнать о нем, но и потому, что действительно полюбила его голос, даже когда он не делал ту удивительную интонацию — в основном из-за голоса. Не могу объяснить, но он как-то успокаивал меня.