Я услышала визг тормозов в своей голове, который сигнализировал о прекращении мыслительного процесса.
«Большое, выделенное: Нет, нахрен».
А Задеон, казалось, потерялся в своих собственных думах… потому что он выглядел так, будто не слышал ни одного произнесенного мной слова.
Он безучастно смотрел на меня.
— Царапины выглядят весьма свежими.
— Они… такие.
Задеон стал медленно переводить внимательный взгляд с одной ноги на другую, без сомнения, отмечая каждый выпуклый рубец.
Что нужно сделать, чтобы он поверил мне? «Я всего лишь почесалась».
— Ты калечишь себя.
Я отшатнулась, будто он ударил меня.
— Нет! Я не делала этого! Все совсем не так.
Его взгляд был холодный. Затравленный.
— Ты причиняешь себе боль.
Я ощущала, как в моей груди начал нарастать стыд, который желал вырваться наружу, чтобы заставить меня свернуться в клубок и умереть. Я не калечила себя.
«Или калечила?»
«Нет! Это укусы инопланетных змей, ради всего святого! Дело не в моей голове… во всем виноват ЗУД!»
— Я учуял запах крови. А когда пришел, то обнаружил, что ты калечишь себя… — Задеон выглядел так, будто не знал, что с этим делать.
— Я не калечила себя… — начала я.
Неожиданно Задеон занял все поле моего зрения, оттесняя меня назад. Он яростно махал когтем в воздухе, указывая на рубцы, покрывающие мои ноги.
Я съежилась. С таким же успехом он мог ударить меня ножом.
Внезапно меня пронзил шок от осознания, что я воспринимала как должное хорошее отношение Задеона. Его нежные действия, слова, осторожное обращение, начиная с моей личности, заканчивая моими эмоциями и чувствами… поэтому тот факт, что он действительно сейчас сердился на меня — как он был разочарован во мне — причинял боль.
Я должна была хотя бы попытаться объясниться. Мне было необходимо, чтобы Задеон понял… Он что-то значил для меня, а значит, его мнение тоже имело значение.
Просто до данного момента я не понимала насколько.
Я все же попыталась выразить это в слова:
— Полагаю, ты слышал, что это помогает некоторым людям, когда они чувствуют себя… плохо. Я тоже слышала про это… но сама ничего подобного не делала! На самом деле я действительно не собиралась раздирать их до крови. Я просто случайно зацепила струп, клянусь!
Я никогда не видела такого взгляда у Задеона. Он никогда так не смотрел на меня.
— Ты имеешь в виду ощипывание. Хобсы делают так… — его глаза еще сильнее сощурились. — Хобсы делают так, когда их переводят в холостяцкие гнезда. Самые высокопоставленные клюют и изводят тех, кто ниже их по иерархии…
«Ауч».
— …пока те не повыщипывают себе гриву. Всю свою гриву.
Он многозначительно посмотрел сначала на мои руки, а затем на низ моего очень-едва-прикрытого-«я хотела слиться с этой тряпкой»-полотенца.
— Стоп, послушай, — я подняла ладони в знак капитуляции. — Волос нет из-за бритья, а не из-за выщипывания. Я понимаю, что ранее ты взаимодействовал только с людьми из своей расы, из-за чего имеешь немного другой опыт, но нам явно нужно установить между собой доверительные отношения, потому что ты должен мне верить. И я утверждаю, что не калечу себя.
— Твои люди так не поступают?
Я замешкала.
— Ладно, они иногда так делают, но…
Его глаза сощурились настолько, что я больше не видела ничего, кроме черноты.
— Я лишь утверждаю, что не калечу…
Теперь Задеон поднял ладонь.
Я понимала, что не добилась чего-то стоящего своими объяснениями, поэтому позволила ему взять слово.
Нормальное общение? Вперед.
Мы сделаем это.
Я глубоко вздохнула.
— Ответь мне на один-единственный вопрос: давала ли ты силу мыслям о том, какого это умереть?
Какой странный способ сформулировать вопрос.
— Давала ли силу?
Внезапно надо мной навис Задеон, и я сразу поняла, что слишком долго раздумывала, прежде чем ответить:
— Подожди, нет! Вовсе нет!
«А правда ли это?»
Он сильно сжал свой хвост, и если бы Задеон не выглядел таким безумным, то я бы указала, что технически сейчас он причинял себе вред.
Но я не была дурой.
— Хорошо, я, возможно, рассматривала подобную мысль, но не с реальным намерением, все это не то, чем кажется! — Я ощутила, как что-то упало на мою руку… это была слеза. Я плакала и даже не осознавала этого. — Зи…