Впрочем, Арох не был намерен облегчить мне жизнь. Его мастерство заставило меня работать усерднее, чем когда-либо за долгое время.
Мне все же удалось перекинуть его через себя.
Но не просто. «Я так гордился им».
Я знал, что Арох не дрался в полную силу.
Как и я.
Все это время мы преподавали… словами и демонстрацией. Получалось хорошо. Юные хобсы воспринимали все с прилежным выражением на лицах.
Несмотря на шум и тела, Кэлли хорошо держалась, хотя казалась немного уставшей.
На этот раз я, по крайней мере, верил, что это состояние было вызвано напряженной работой днем, а не внутренней борьбой.
Когда мы убрали комнату, а я вновь опустил Кэлли на пол, она крикнула:
— Подожди!
Я резко прижал ее к груди и огляделся по сторонам.
— В чем дело?
Она рассмеялась.
— Ни в чем, просто хочу немного потренироваться. Ты получил свое, теперь пришло время для моего.
Может, она и устала, но была настроена решительно.
Ее взгляд потеплел, когда я наклонился.
Мне понравилось это.
Я прижал нос к ее носу и улыбнулся.
— Веди меня.
Глава 28
КЭЛЛИ
Как обычно после тренировки я отправилась в ванную, — Задеон настаивал, оставаясь джентльменом, чтобы именно я принимала душ первой, — разделась, завернулась в полотенце и выбросила свою потную одежду за дверь.
На этом тоже настаивал Задеон.
Я не знала, вели ли себя так другие ракхии, либо все это были причуды Зи. Первые несколько раз он практически требовал этого. Наверное, ему нравилось за мной ухаживать.
Я приняла душ быстрее, чем обычно, — на самом деле, это больше походило на споласкивание, — думая, что после такой хорошей тренировки мышц Задеон, должно быть, с нетерпением жаждал попасть под горячую воду. Я вышла из ванной комнаты…
И нашла Задеона, катающегося по моей грязной одежде, словно кот по кошачьей мяте.
Моя рубашка с обеих сторон промокла от горла примерно до уровня пупка… и Зи прижимал эту грязную мерзкую тряпку к лицу, будто это был шелк.
— Что ты делаешь?
Он виновато сел и осторожно снял с себя лифчик — чашечки и так были для груди с комариный укус, но выглядели еще более нелепыми и крошечными, пока находились в огромной ладони Задеона — который остался на нем благодаря статике. И в процессе всего этого действа его закатанный рукав задрался еще выше.
Мне пришлось часто заморгать.
Я не могла поверить в то, что видела.
— ЭТО МОИ СТРИНГИ?
Задеон завязал мои стринги вокруг своего предплечья, будто ленточку.
Я издала сдавленный, недоверчивый хрип.
— А я изумлялась, почему мои трусики все время куда-то пропадают! Сначала я списала это на какие-то причуды пришельцев… впрочем, так и есть, — закончила я, вытянув руку, чтобы указать на все, что не так с этой картиной.
Задеону удавалось выглядеть одновременно раскаивающимся и пристыженным, но…
— Задеон, почему ты привязал мои трусики к руке? И где остальные?
— Они пахнут, как ты, но быстро рвутся, поэтому я их сжигаю.
Если вы задали пришельцу простой вопрос, то получите такой же ответ.
Я кивнула, глядя в пол.
— Да. Да, это имеет смысл. Спасибо.
«ОХМОЙПРИШЕЛЕЦ».
* * *
Мои указательные пальцы массировали виски, а глаза были крепко зажмурены, пока я пересказывала историю «Как я живу с пришельцем, и что он делает».
У нас была веская причина поделиться парочкой ситуаций.
— И тогда он говорит: «Я сжигаю их», а когда я спрашиваю зачем, он отвечает, что должен, потому что иначе другие самцы их украдут!
Энджи сморщила нос.
— Фу, нет.
Задеон зарычал… и да, он сидел рядом со мной, пока я делилась секретами с девчонками.
— Да.
— Даже не сомневайся, — подтвердил Дохрэйн.
Я так и не поняла, была ли Грэйс серьезной или опять показушничала, когда вскрикнула:
— Вы извращенцы!
Я начала выкручивать руки.
— Значит, ваши так не поступали?
— Нееет, — протянула Энджи. — Мой ничего подобного не вытворял.
Я до сих пор мысленно возвращалась к той части, где мой пришелец превратил грязное человеческое белье в личный модный аксессуар, и задавалась вопросом, не беспокоились ли мои друзья о потере трусиков лишь потому, что не носили их. Я не собиралась спрашивать об этом, так как они могли ответить, а я не хотела знать.
— А что делает твой?
Я чуть не опрокинула канистру с водой, когда Арох начал терзать Энджи.