Я желала покончить с этим. Так как больше не хотела… испытывать отвращение к его коже. Я была не настолько безумна, чтобы не понимать, что он ощущал, когда я вздрагивала при каждом его прикосновении.
Арох обнял Энджи за плечи, пока они наблюдали за мной и Задеоном. Энджи улыбнулась.
— Иногда, когда ты забываешься, то кажется, что он тебе действительно нравится.
Я затрясла хвостом Задеона и крикнула:
— Он мне нравится! — я чувствовала, что готова защищать его так же, как и себя.
— Отлично. Продолжай напоминать себе об этом… сознательно напоминать. Я не уверена, но это что-то вроде экспозиционной терапии6, верно? Дотрагивайся до его чешуи и думай, что это дракон.
— Да, да, я поняла.
Теперь мне просто нужно было сделать это.
Глава 29
ЗАДЕОН
Разрываясь между желаниями удовлетворить любопытство своей пары и вступить в разговор, я все же не прервал дискуссию… хотя мне не очень нравился заговор против моей женщины.
Было ясно, что они подробно обсудили эту тему до того, как устроили засаду для Кэлли, но мне была противна идея, что кто-то загонял ее в ловушку.
Я не хотел, чтобы ее торопили.
— Задеон?
Кэлли дернула меня за хвост, чтобы убедиться, что я повернусь и услышу ее… на самом деле она не выпускала мой хвост с тех пор, как вцепилась в него в общей комнате.
Я настоятельно посоветовал Кэлли вернуться в нашу берлогу, чтобы там она могла подумать без их вмешательства. Потенциально вредного вмешательства.
— Все в порядке, Зи. Я хочу это сделать.
Я споткнулся.
— Нет. Ты не готова.
Она снова дернула меня за хвост.
— Ты меня не слушаешь. Я тоже хочу.
— Стремление что-то сделать не имеет ничего общего с сексуальным желанием. Ты же не хочешь перепутать два этих чувства.
Я проводил ее в нашу берлогу, а затем закрыл и нерешительно запер дверь.
Я ощущал себя «взвинченным», как сказала бы Кэлли.
Интересно, не хотела ли она вернуться в фитнес-зал?
Кэлли улыбнулась.
— А ты ведь серьезно пытаешься меня отговорить, — ее лицо стало суровым, затем она прошептала: — У тебя добрые глаза.
Испытывая необъяснимое смущение, я опустил взгляд и отступил, выдернув хвост из хватки.
«Я только что прервал зрительный контакт?» Я никогда так не поступал… ни с кем и никогда преднамеренно. Моя голова резко, встревоженно поднялась, когда я заметил, что Кэлли сделала шаг в мою сторону.
Я сделал шаг назад.
— Энджи была права в своих высказываниях.
— Нет, у нее не было причин нападать на тебя. Тебе нужно время…
— Сколько?
— Я не… — я сглотнул. — Я не знаю.
Кэлли развела руками.
— Видишь ли, в этом-то все и дело. Никто этого не знает, кроме меня. Я не Криспин. Хоть мы с ним немного и поговорили. И я не Грэйс, но, по моему мнению, мой опыт чем-то схож с ее. Я должна разобраться в себе. Энджи права… иногда я представляю, что ты… это они.
Боль пронзила мою грудь, словно удар хлыста.
Кэлли подняла руку и прижала ладонь к месту, где располагалось ее сердце.
— Но ты совсем не похож на них, Зи.
Ее нижняя губа скрылась за плоскими зубами, которыми она будто в наказание терзала свою плоть. Теперь Кэлли была преисполнена решимости не позволить мне прервать зрительный контакт. Она наклонила голову, чтобы наши взгляды встретились. Ее искренность не просто немного показалась, она сияла.
— И я поняла это, Зи. Прости. Мне так жаль.
Я перестал пятиться от нее.
— Тебе не за что извиняться!
Кэлли покачала головой.
— Знаю. Я заставила тебя чувствовать дискомфорт. Я… я замечала, как ты прикрываешься костюмом или одеялом, чтобы мне не пришлось… видеть чешую. Хотя я знала, что это неправильно! И поэтому чувствовала себя виноватой каждый раз, но была так рада… что не останавливала тебя. Это ужасно, Задеон. Я ужасна!
Я протянул руку… но замер.
— Это не так.
Кэлли указала на руку, которую я держал на весу.
— Видишь? Ты боишься прикасаться ко мне большую часть времени. А когда дотрагиваешься, то с трудом себя заставляешь. Мы танцевали вместе часами, но ты ни разу не прикоснулся ко мне, ни разу. И в этом виновата я. Это неправильно. Ты ничем не заслужил подобное.
Когда Кэлли снова шагнула вперед, я отступил… только для того, чтобы удариться о кровать пяточными суставами. Мои колени подогнулись, и я упал, а матрас глубоко прогнулся под моим весом.