— Это тебе.
— Я так сильно тебя люблю, — простонала Кэлли.
И я на мгновение замер.
Она произнесла это так отчаянно и с таким голодом… раньше я слышал подобное в одном контексте, который касался только меня.
По крайней мере, я так думал.
Энджи заметила мой ошарашенный взгляд, пожала плечами и улыбнулась.
— Прости. Шоколад, мужик. Шоколад.
Кэлли схватила несколько ярких, блестящих оберток и начала рвать их… затем застонала, еще раз, ее руки дрожали, когда она откусила первый кусочек.
Моя пара забубнила с набитым ртом:
— Я люфлю тебя так сильно, что хочу рафцеловать!
«Это говорила ее зависимость».
Хотя я не был уверен, что это безвредно, но… если бы привыкание вызывало ломку, то за все это время побочный эффект от шоколада, безусловно, дал бы о себе знать.
— Фы самая луфшая на сфете!
Очевидно. Нет.
Итак… я спарился с наркоманкой. Значит, мне следовало изучить поведение груфал с подобной зависимостью. Я бы спросил людей, но все они набросились на пакетики так, будто голодали, поэтому я засомневался в надежности их объяснений. Вряд ли я получил бы от них объективные факты, касающиеся их собственной зависимости.
Кэлли вернулась к Энджи, протягивая руки в четком жесте мольбы.
— У тебя есть что-нибудь с карамелью и орехами? В последние месяцы я безумно хотела их.
Энджи стала обыскивать свой костюм и вскоре нашла нужный карман.
— Вот, нашла. Какие ты любишь больше всего?
Кэлли смотрела на различные шоколадки так, будто это была манна, а не обработанная растительная фасоль.
Кстати, ранее я предлагал ей переработанную растительную фасоль.
Но тогда она не называла меня «луфшим на сфете».
— У меня нет любимых, уже нет… я возьму все, что только можно.
Когда я случайно взглянул на Ароха, то обратил внимание, что его брови были высоко подняты, вероятно, как и у меня.
— Моя женщина тоже так отреагировала. Эффект шоколада волшебный.
«Волшебство» не то слово, которое я бы использовал…
— Дохрэйн подтвердил, что мы немедленно начнем выращивать бобы, — пробормотал Арох прежде, чем я успел задать вопрос.
Я просто кивнул.
— А Тахмох передал тебе вот это, — произнес Арох, протягивая мне сверток.
— Какая прелесть! Что это такое? — спросила Кэлли… разворачивая пальцами упаковку очередного лакомства, которое жаждала уже несколько месяцев.
Я заметил, что ее поведение значительно улучшилось; сейчас в ней не осталось и следа былой раздражительности.
Она лучезарно улыбнулась мне.
— Я уже говорила сегодня, как сильно люблю тебя?
Я замер.
Вопрос развеял все мои сомнения. Возможно, шоколад — это действительно волшебство.
Кэлли будет иметь столько, сколько ей нужно.
Я сам высажу эти грядки.
Сколько нужно грядок, чтобы собрать тонну бобов?
Кэлли засмеялась. Счастливо.
«Не важно, я сделаю это».
— Зи?
Я затряс головой и заморгал. Кэлли указывала на мои руки. Взяв за уголки, я позволил одеялу развернуться, демонстрируя его ей.
Кэлли запихнула лакомство в рот и засунула его за щеку, словно у нее был там карман.
Я все время узнавал что-то новое о своей женщине…
— Я уже видела его! — крикнула она.
— Когда? — растерянно спросила Энджи. — Тахмоху пришлось долго рыться в сундуке в комнате Задеона. Если только ты случайно не увидела его, когда пряталась на корабле…
Кэлли удивленно посмотрела на Энджи.
— Вообще-то так и было, но нет… нет, я видела его во сне.
И Кэлли резко захлопнула рот.
Энджи положила руку на свое бедро. Подобное движение означало значительный скептицизм.
— Сахар должен портить зубы, а не мозги.
— У тебя гниют зубы? — рыкнул Арох.
Я потянулся к последнему кусочку шоколада в ладони Кэлли.
Она завела руку за спину и бросила на меня такой взгляд, который помешал бы мне двигаться, даже если бы весь стадион требовал нападения.
— Это долгая история, — пробормотала моя пара, обращаясь к Энджи.
— Или очень короткая, — парировал я. И указал на одеяло. — Моя сестра сделала его для меня, чтобы я мог ухаживать за женщинами.
Этого Кэлли не знала, поэтому сразу растеряла свою враждебность и стала выглядеть очень заинтересованной.
Я с удовольствие отметил, что Кэлли не почувствовала угрозы. Для меня это означало — моя пара верила, что я не стал бы утруждать себя ухаживанием за другими женщинами.
Не стал. Потому что для меня существовала только одна-единственная. И я тратил все свое время на ее поиски.