— Иезавель, Саломея, Магдалена, это Далила, — провозгласил брат Ной.
Я оглянулась.
Кто такая Далила?
Три брюнета присели и поприветствовали меня.
— Добро пожаловать, сестра Далила.
Все глаза были устремлены на меня.
— Простите, брат Ной, это какая-то ошибка. Меня зовут...
От сильного толчка я споткнулась, войдя в комнату, и старшая девочка подхватила меня, прежде чем я упала. От этого действия я не смогла продолжить говорить. Ее рука сразу же обернулась вокруг меня. Я уставилась на наши сплетенные руки и мгновенно ощутила комфорт в ее присутствии — первое чувство безопасности за последние дни.
Брат Ной двинулся к двери, оставляя меня с темноволосыми девушками, но прежде посмотрел на меня и заявил:
— Теперь ты не права. Ты больше не достойна носить свое прежнее имя. Твоя тезка была чистой женщиной, заслуженной женой Исаака, женщиной божьего расположения.
Я громко сглотнула, и девочка рядом со мной крепко сжала мою руку.
Когда я смотрела на брата Ноя, он холодно улыбнулся, его карие глаза запылили, когда он произнес:
— С этого дня тебя будут звать Далила. Ты сатанистка, рожденная дьяволом и падшей сестрой. Ты Далила — Окаянная.
***
Кай
— Вот как я стала сестрой для Мэдди и Мэй. В этот день я начала свое обучение под божественным опекунством брата Ноя. В этот день я научилась послушанию и признала, что значу меньше остальных.
Ощущая невероятную боль в груди, как будто удав захватил мое гребаное сердце и легкие, душа меня, я перевернул руку и схватил руку Лилы. Дернув ее за руку, я не смог сдержаться и притянул ее ближе к себе. Игнорируя ее шокированное выражение, когда она врезалась в меня, я обнял ее за шею. Наши головы были в миллиметрах друг от друга. Когда я провел большим пальцем по ее щеке, Лила закатила глаза от моего прикосновения, и ее теплое дыхание начало учащаться.
— Слушай меня, женщина, и слушай внимательно. Ты не уступаешь мне или любому ублюдку, просто потому что какие-то трахнутые на башку педофилы заперли тебя в клетке этого культа. Просто потому что твой старик касался тебя, его друг касался тебя, затем глупый гребаный ребенок совершил ошибку и потерял разум. Ты стоишь чертовски больше, Ли, чем любой брат или шлюха здесь. Ты ешь со мной, гуляешь рядом со мной, не на пол гребаных метра позади и никогда не позволяешь себе сделать иначе. Ты не окаянная сучка в этом клубе. Ты поняла, сладкие щечки?
Голубые глаза Лилы расширились, пока я говорил.
— Да, — ответила она. Я должен был отстраниться, но не мог. Вместо этого приблизил свои губы, услышав, как она резко задержала дыхание, а затем резко зажмурила глаза.
Она была не готова. Она была такой чертовски хрупкой. Такой хрупкой, что я хотел просто защищать ее, никогда не выпуская из виду.
Бл*дь, она абсолютно очаровала меня. Я ел, спал и дышал ради этой очень красивой, но при этом очень сломленной сучки.
Отодвинувшись от ее губ, я пробежался губами по ее щеке, нижней губой медленно провел по ее мягкой коже. Лила потеряла контроль над своим дыханием, ее кожа была горячей под моим прикосновением. Когда с ее рта соскользнул стон, я оставил дорожку поцелуев на ее подбородке, мои губы были в миллиметрах от ее.
— Бл*дь, Лила, — прохрипел я, тяжело дыша, весь мой контроль испарился.
Лила распахнула глаза и замерла. Она провела языком по губам, и я двинулся вперед, чтобы попробовать их, но Лила отстранилась, отчего моя рука упала с ее затылка.
— Мне нужно... нужно помолиться, — Лила встала на ноги, запинаясь, опустилась на насыпь на колени, широко разведя руки, и пять минут спустя запрокинула голову назад. Она была полностью поглощена, бормоча эту херню, «разговаривая с Богом».
Закурив еще одну сигарету, я прислонился к скале и смотрел, все еще ощущая ее ванильный вкус на своих губах.
10 глава
Новый Сион, Техас
Пророк Каин
Тысячи моих людей были здесь, когда я шел по проходу к церемониальному алтарю. Мужчины, женщины и дети преклонялись к полу, когда я проходил, благословляя мое имя и говоря на иных языках, когда Святой Дух наполнял их любовью. Я задержал дыхание, отчаянно пытаясь не показывать свою нервозность.
Иуда шел рядом со мной, хваля преданность народа. Он клал руку им на головы, и старейшины делали то же самое.