8
На сплаве
В большинстве районов Алтая лес заготовляют зимой, а сплав проводят по весне, как только спадет большая вода. Расчет в том, чтобы успеть прогнать лес, идущий молем, то есть просто сброшенный в воду без какого-либо крепления. Главное, чтобы он успел пройти по небольшим речкам до их обмеления к устьям, где обычно устраивают ловушки — бамы.
Если начать сплав раньше, лес может разнести по прибрежным заливным равнинам и собрать его будет невозможно. Если запоздать со сплавом, бревна и дрова могут застрять на порогах или отмелях, пристать к буреломам и в конечном счете тоже погибнуть. Наконец, есть еще опасность, что свободно плывущий лес вырвется на основную реку и будет мешать навигации.
На этот раз заготовители опоздали, сплав предстоял трудный — летний. Бесспорно, сплавщикам легче работать в теплой летней воде, чем в весенней ледяной, но летний сплав требует значительно большего умения и труда, таит в себе немало самых разнообразных опасностей. Представьте себе, хлынет дождь. Разольется, выйдет из берегов речка и понесет всю массу заготовленного леса куда ей заблагорассудится, перемешает, свалит в одно с выкорчеванными деревьями, переплетет ветвями кустарников, травой, смешает с песком и илом, растащит по протокам, растолкает по старицам. Справиться с такой стихией людям часто не под силу, даже если есть специальные приспособления вроде стальных канатов, на ночь перекрывающих реку, чтобы остановить сплав. Но исправительно-трудовой колонии не хватало леса и дров. Ждать до весны или до зимней дороги было нельзя.
Для работы по сплаву из заключенных отбирали опытных и, с точки зрения начальства, вполне надежных людей.
Заранее было известно, что сплавщикам придется все время разбирать завалы, проталкивать застрявшие бревна, бредя по пояс в воде, орудуя шестами с утлой лодчонки или с маленького плота-сплотка, наскоро сделанного из двух-трех бревнышек, скрепленных тальниковыми прутьями. Понятно, что на такую работу охотников было немного.
Макаров отлично справлялся с обязанностями бригадира, и на него пал выбор, когда надо было назначить старшего по сплаву. Он долго отказывался, ссылаясь на ревматизм; убеждал, будто в воде у него сводит ноги. Не помогло, пришлось согласиться. Несколько дней подряд работу вели бессменно. Круглые сутки с крутого берега катился лес. Бревна тяжело плюхались в воду, поднимая фонтаны брызг; иногда ныряли и выскакивали из воды, вздымаясь вертикально в воздух чуть ли не на всю свою длину. Но чаще всего, оказавшись в воде, бревно долго вертелось, потом вдруг останавливалось и, несколько раз качнувшись, нехотя отплывало от берега.
Ночью свалку не прекращали. На берегу загорался огромный костер; сжигались отходы заготовки — сучья, гнилье.
Когда весь заготовленный лес оказался на воде, вслед за ним двинулись в путь и люди. Большинство отправилось пешком к ближайшему населенному пункту на берегу Иртыша, с тем чтобы дальше ехать на пароходе, а из бригады сплавщиков, готовой двинуться за лесом вниз по реке, вперед вышли разведчики. Обнаружив мелкий перекат, на котором легко могут зацепиться хлысты и образовать залом, глухую протоку или иной, опасный для сплава участок, они ставили предупредительные знаки.
Перед протоками забивали колья, к которым привязывали спиленные здесь же деревья. Через несколько часов к ним наносило достаточно всяческого плавника, и получалась довольно серьезная изгородь.
На перекатах ставили угольники вроде тех, что таскают за трактором по проселочным дорогам, чтобы разгрести и немного утрамбовать снег. Подойдет к такому угольнику хлыст, скользнет по ошкуренной поверхности и обойдет препятствие.
В бараке кроме сплавщиков, проводивших здесь последнюю ночь, оставались только заключенные, назначенные для уборки лагеря.
Макаров долго копошился в своем бригадирском углу, отделенном от общего помещения тонкой дощатой перегородкой. Обычно ни храп, ни шум в бараке не мешали ему спать. Сегодня же раздражал малейший шорох.
За перегородкой сдержанно разговаривали. Голоса то затихали, то усиливались. Несомненно, люди о чем-то спорили, хотя и старались не привлекать к себе внимания. Но до Макарова долетело упоминание его имени, и он невольно вслушался.
— Видишь, как получается. Разве с обдиралой кашу сваришь, — бубнил один из голосов.
— Да ты расскажи толком.
— А что тут болтать. Просил я гада Кузю, чтобы нас вместях на сплав забрал.
— А он что?
— Что, что! Сначала, говорит, за старое рассчитайся, а потом о новом проси. Должен я ему с зимы, проигрался. Думал, забыл. Черта с два!