— Пообещал бы.
— А то нет. Хотел даже и его пригласить, да вовремя спохватился: куда он от начальства; сказывали, что срок ему скинут.
— Хорош бы ты был!
— Так я же только подумал…
— Чем же кончилось?
— Когда сказал, что долг и проценты не забыл, обдирала ответил, ладно, мол, одного тебя и возьму, хоть на реке ты мне только в обузу, а насчет дружка своего лучше не лезь, слушать не стану…
— Вот гад…
— Как же теперь быть? Такого случая не враз дождешься.
— Иди один. Ждать меня будешь, как говорили, два раза в месяц — пятого и двадцатого. Слушай, сюда не части… Адрес они укажут. Если какую мелочь будут заставлять, дело твое; но ежели что посерьезнее, жди меня. В пекло не суйся, ты мне для задуманного нужен.
— А если застукают? У меня и липы никакой нет.
— Нет, так будет.
Макаров по голосам опознал сговаривающихся. Вспомнил, как несколько дней назад к нему подходил здоровый одноглазый детина. Просил, чтобы его вместе с дружком-напарником взяли на сплав. Оба они были известны как скандалисты и отпетые лодыри. Правда, когда появлялось начальство, работали хорошо. Брать их Макарову не хотелось, и он согласился взять только одного, надеясь, что в этом случае одноглазый и сам не пойдет.
Теперь все стало ясно: оба они решили бежать, но отказ бригадира сорвал их затею. Только у одного, да еще менее опытного, осталась возможность побега. Слизняк! Макаров^поморщился. Чего другого, а уж липовыми документами он мог бы хоть половину лагеря обеспечить. Но тут же поймал себя на мысли, что так было прежде, когда по- советской земле ходил Рыжий, держалась крепкая дружба с бывшими хозяевами. Теперь же все может быть по-иному. Год прошел, как он ничего не знает ни о своих друзьях, ни о хозяевах. Кто из них жив и здоров, а кого, может быть, и на свете уже нет… Как-то встретят его, Кузьму Макарова, если он вырвется на волю…
Разговор между тем не прерывался.
— Значит, как в Семипроклятый доберешься, дуй прямо к железному мосту через Иртыш. Лучше искать от главной улицы. Конец ее к спуску на реку выходит. С правой стороны последний дом большой, белокаменный. Верно, раньше монастырь был либо хоромы какие. Пониже, вдоль берега, еще улочка идет, на ней хаты деревянные, мелкие. А вот напротив большого дома, что я тебе сказывал, есть пятистенный рубленый с большим забором. Доктор живет, толстый такой. На всю округу знаменитый. Ежели кто к нему попал, все карманы вывернет. Но от нашего брата не отворачивался. Коли деньги есть, от чего хочешь вылечит — только плати.
— Успеешь. Аккурат позади докторского дома, к берегу ближе, стоит избенка. Ни собак, ни ограды. Постучишься в окно, откроют. Да ночью, смотри, туда не являйся. Лучше всего утром, когда бабы на базар уходят, или в крайности днем. Иди смело. Ежели хозяев дома нету, не трись. Уходи. Когда выйдут к тебе, спросишь: «Нету ли рыбы продажной?» Ответить должны, что, мол, была, да вся три дня тому назад продана. Еще раз спроси: «Иван, малый мой, захворал, больно рыбы хочет или грибов». Ответ слушай хорошо. Должны сказать: «Нищим за углом подают, на базаре, и то с приговором, а у тебя, видно, и платить нечем». Отвечай: «Не наберу, так поменьше возьму, а то в получку донесу». После того не жди, а заходи прямо в дом. Запомнил хорошо?
— Вроде бы.
— А ну проговори.
Одноглазый дважды повторил и адрес, и пароль.
— Ладно. Разговоры веди, где они покажут, но не с порога. Обо мне спросят, ответишь, что скоро, мол, будет… Люди надежные, не раз выручали.
Кто-то в другой части барака, видимо во сне, пробормотал непонятные слова и вскрикнул. Говор смолк, а когда возобновился, то Макаров, как ни прислушивался, ничего разобрать не мог…
В рапорте начальника охраны сообщалось, что на лесосплаве произошло следующее.
«На вечерней поверке не оказалось заключенного по фамилии Петряков, кличка Одноглазый. Петряков работал по разбору залома на середине реки. Искать его отправились боец охраны совместно с бригадиром Макаровым. Выехав на лодке к залому, они обнаружили заключенного Петрякова, который лежал на бревнах и стонал;. На вопросы ответил, что сломал ногу. В лодке три человека поместиться не могли. Макаров перевез бойца охраны на берег, сам же в темноте отправился за пострадавшим. Было слышно, как бригадир ругается с Петряковым. Потом чуть ниже залома раздался крик: «Помогите, тонем!» Крики повторялись несколько раз. Другой лодки для оказания помощи на месте не нашлось.
Утром недалеко от места происшествия была найдена перевернутая лодка с пробитым бортом, а у самого берега шапка Петрякова. Утопленников искали два дня всей бригадой, — сообщалось в рапорте. — Одноглазого обнаружили между бревнами ниже по течению, нога сломанная, голова разбита. Трупа заключенного Макарова не найдено. Видимо, бригадир потонул по причине пробития лодки плывущим лесом, неумения плавать и сильного ревматизма, о чем он заявлял, отказываясь быть бригадиром на сплаве, а заключенный Петряков потонул, как потерявший сознание по причине сильной боли и испуга. Голова его была разбита уже в утопшем виде, когда Петрякова прижало бревнами. Во время происшествия и поисков шел дождь. Вода поднялась и могла пронести труп Макарова в любую протоку, где и забросать плавником или затянуть илом и песком. Просим оных заключенных в списке бригады не числить…»