Часть предложений начали использовать немедленно. В нескольких шахтах разбирали старые завалы, разыскивая участки, спрятанные на черный день. На других в три-четыре смены велась разведка — искали потерянные, брошенные части наиболее богатых в прошлом рудных жил. Через два-три дня еще больше изменился режим, а главное, результаты работы обогатительной фабрики.
Впервые за несколько лет рудник не только выполнял план, но начал понемногу покрывать задолженность прошедших месяцев. Наконец, значительную помощь выполнению плана оказали поступления в кассу рудника «вольноприносительского» золота, то есть того, что было заложено по кубышкам в семьях старых горняков и теперь отдано по призыву, прозвучавшему на собрании. Однако все еще оставался слишком большой долг, да и не было уверенности, что завтра не оборвется то, что так хорошо началось.
Тарасов и Устинов, на плечи которых легла основная тяжесть организации новых разведок и проверки заявок, валились с ног.
Среди предложений, внесенных стариками и подтвержденных последующими сообщениями, много раз повторялись требования откачать некоторые из шахт, «поставленных на водяную консервацию», и прежде всего шахту «Параллельную», названную так по имени группы рудных жил, разрабатывавшихся‘некогда из одного ствола.
Тарасов подготовил телеграмму об этом в трест, но Польников остановил его.
— Откуда ты знаешь, как там отнесутся ко всему, что происходит на руднике. После приказания готовиться к консервации мы не сообщали тресту своих планов и тем более не информировали о текущих делах, если не считать обязательных сводок о добыче золота. Да и эти сведения я не хотел бы передавать до поры до времени. Но нельзя. Не мы, так госбанк сообщит. Если бы в тресте нас поддерживали, то давно бы заинтересовались, что тут делается и почему вдруг перевыполняется план. Думаю, сейчас еще рано все выкладывать начистоту, кроме новых палок в колеса, ничего не добьемся. Еще больше обозлятся. Тебя отзовут, меня еще раз накажут, а то и обоим влетит так, что своих не соберешь. А самое главное, все начатое сорвется.
— Вообще-то, ты, конечно, прав. Помнишь, какую мне любовную записочку прислал Баринов?
— Еще бы.
— Что же делать? — с беспокойством спросил Тарасов.
— Смотри сам.
— Ждать его приезда.
— Больно уж срок неопределенный. Можно опоздать, хотя я и уверен, что он в конце концов встанет на нашу сторону.
— Так как же?
— Посоветуйся с механиком, с Корчмаревым.
Это было предложение, над которым Тарасов не задумывался. В наиболее горячие дни Корчмарев выпал из его поля зрения, а позиция, занятая главным инженером во время обсуждения положения рудника, казалось, исключала мысли о его помощи. Но неумолимо приближались сроки развязки. Надо было решать.
13
Раздумья
Беседа с Польниковым возвратила Тарасова к мыслям о записке управляющего трестом.
Неужели его подробные сообщения о первых удачных разведках и причинах недавнего отставания Кара-Кыза затерялись среди вороха бумаг. Но тогда должны были бы обратить внимание на реальные результаты работы. Сводки, говорящие о росте добычи золота, в тресте получали каждый день.
Обескураживало и молчание жены, которую он просил рассказать о делах рудника главному инженеру треста и другим сотрудникам технического отдела. В письмах встречались какие-то плохо понятные фразы. Ему было невдомек, что главный был в командировке, а первый из трестовских работников, кого она увидела и кому все рассказала, был старый проспектор Часовников. Он посчитал сведения столь неожиданными и противоречащими всему, что известно о Кара-Кызе, что рекомендовал ей покуда помолчать и не упоминать об этих делах даже в письмах. Часовников пообещал ей сообщить о том, как будут развертываться события.
Неужели прав Польников?
Несколько месяцев назад тогдашний управляющий трестом Голенский вызвал геолога в кабинет и конфиденциальным тоном приказал «дать положительное заключение» по срочной бумаге, вручив ее тут же под расписку.
Поручение было необычным и Тарасов немедленно принялся изучать документ.
Это было письмо какой-то зарубежной фирмы. Прилагался перевод на русский язык под заголовком: «Фирменное письмо о результатах технической экспертизы экспортных руд, поставленных из Советской России, — продукция рудников левого берега р. Иртыша, треста «Алтайзолото». Сверху, через нерусский текст, была сделана размашистая резолюция: «Немедленно разобраться» и замысловатая короткая подпись; а на русском переводе резолюция, сделанная уже другим человеком: «Не первый случай. Следует строже наказывать за подобную неаккуратность» и, наконец, обращение к управляющему трестом «Алтайзолото»: «Срочно. Дать детальную справку и объяснение».