Постоянный поток видений шел мне на пользу, так как других развлечений у меня не было. Я редко ходил куда-нибудь, потому что страшно уставал. Кроме того, я в любой момент мог упасть в обморок. Иногда это приводило к весьма неловким ситуациям.
Например, на Новый год мы с Сэнди отправились в китайский ресторан. Я твердо решил добраться туда своими силами и не позволил Сэнди везти меня в кресле. С автостоянки я медленно шел к ресторану, опираясь на две трости и походил на полудохлого краба, волочащего клешни по берегу моря.
Мне понадобилось около пятнадцати минут, чтобы доползти до ресторана, и я тяжело дышал от усталости. Мы сразу же сели, и я все еще не мог перевести дух. Сэнди заказала суп с лапшой, а я сидел, пыхтя, как измученный пес. Я пытался завязать с ней беседу, так как видел в ее глазах страх за меня.
Официант поставил на столик две тарелки горячего супа. Я посмотрел на свою тарелку, но внезапно у меня потемнело в глазах, и я свалился лицом в суп. Сначала Сэнди подумала, что это шутка, но когда я начал кашлять и отплевываться, она закричала и подняла мою голову. Суп стекал с моего носа на скатерть. Официант придерживал меня, пока я не пришел в себя, а потом помог мне вернуться в машину
Даже простой выход из дома был для меня чреват риском. Однажды я решил провести утро, сидя на солнце. Я выполз из дома на задний двор и медленно добрался до стула, выдохся и покрылся потом. Держась за подлокотники, как старик, я начал медленно опускаться на стул и внезапно очутился в траве лицом вниз. Я снова на момент потерял сознание и был не в силах подняться.
Я пролежал так шесть часов, пока не пришла Сэнди. В течение этого времени я пытался занять себя изучением травы и грязи.
Возможно, худший из этих обмороков произошел, когда я шел к машине взять журнал, который оставил на переднем сиденье. Я схватился за ручку, открыл дверцу и рухнул вниз. Когда я очнулся, моя рука все еще держалась за ручку, а мое плечо было вывихнуто. Прошло три часа, прежде чем кто-то пришел мне на помощь.
К концу 1975 года я был разорен. Мои больничные счета и потери доходов превысили сто тысяч долларов, а долги росли с каждым днем. Чтобы оплатить счета, мне пришлось продать все, что у меня было. Сначала я расстался с моими машинами — пять старинных автомобилей в отличном состоянии были проданы покупателю, предложившему наибольшую цену. Так как я не мог работать, то был вынужден продать и свою долю в бизнесе. Природа моей работы на правительство в корне изменилась. Моя прежняя деятельность требовала быстроты и маскировки — полуслепому инвалиду, передвигавшемуся, как искалеченный краб, нечего было даже думать о ней. Теперь мне приходилось ограничиваться кабинетной работой. Впрочем, прощание с деятельностью, связанной с поставками оружия, меня не печалило. Хотя такая жизнь была куда интереснее, чем торчать в офисе, о ней у меня сохранилось слишком много дурных воспоминаний. Как я убедился во время присмертного опыта, в те годы я причинил людям много зла. Пережив заново эти события, я не хотел, чтобы они заново портили мою «анкету».
— Будьте осторожны в ваших поступках, — предупреждал я всех, кто хотел меня слушать, — потому что после смерти вам придется увидеть их снова, и они могут не доставить вам удовольствия.
Мы переехали в другой дом, потому что прежнее жилище постоянно напоминало об ударе молнии. Воспоминания были настолько яркими, что я никогда не заходил в спальню, где это произошло. Я требовал, чтобы Сэнди держала дверь закрытой, и отказывался даже приближаться к ней, хотя это была самая большая спальня в доме.
Прежде чем продать дом, я заменил ковер в спальне. Мне пришлось это сделать, так как его прожег отпечаток моей ноги, а это понизило бы цену дома так же, как наличие призрака жертвы убийства. Когда рабочие убирали ковер, я сидел на диване в гостиной и слышал, как один из них свистнул, а другой сказал:
— Посмотри-ка на это!
Потом один рабочий вышел и с усмешкой сообщил:
— Пол перечеркнут черными линиями в тех местах, где электричество напоролось на гвозди!
Я испытал лишь мимолетный интерес к факту моего разорения. Мы получали помощь от моих родителей, и Сэнди продолжала работать, но я потерял все, что имел. К тому времени, когда я смог что-то зарабатывать, мне приходилось тратить десятки тысяч долларов на медицинские счета. Я до сих пор еще по ним не расплатился.
Тем не менее я мог думать только о Центрах, про которые мне рассказывало Существо. Они были моей миссией, моей судьбой. Я должен был построить их, но понятия не имел, как это осуществить.