– Завтра его жена будет в центре событий, а не твоя пустышка. Она уедет к своему «Кену» на вечеринку и останется там до самого утра. Если вдруг вернется – будем смотреть по ситуации.
– Молоденькая женушка, конечно, тоже ничего, но дочурка Мойсова меня прям с ума сводит!
Выдавив слабую улыбку, Алекс размял мускулистую шею. Завтрашний день детально прокручивался в его голове на протяжении нескольких месяцев, ведь успешный результат четко продуманного плана, безоговорочно вручит ему путевку в жизнь. В ту жизнь, о которой он мечтал с семнадцати лет, как только впервые познакомился с миром профессиональных грабителей. Именно профессиональных. Словно фокусники, они могли появиться там, где их совсем не ждали, и исчезнуть в мгновение ока, прихватив с собой пачки с деньгами, и не оставляя после себя никаких следов. Он научился этому искусному мастерству, впитывал информацию как губка и выкладывался по полной, на заданиях, которыми снабжал свою группу его же дедушка Роберт. Вспомнив о нем, Алекс усмехнулся про себя, представив реакцию старика, узнавшего о намерении внука навсегда завязать с преступной деятельностью.
После завтрашнего дня он, Алекс, станет сам по себе и навсегда уедет из этого города, полного высокомерных выскочек и богатеньких пузатых папиков, исполняющих прихоти своих любовниц, силиконовых жен и развратных дочек. Кто-то считает, что родиться в семье таких людей, с полными карманами денег – настоящая удача, но только не Алекс. Жить в золотом замке и быть заносчивым ублюдком, вообразившим неведомую власть над другими, слишком мерзко для человека, познавшего все тяготы обыкновенной жизни, лишенной огромных финансов и лоска богатеев. Из таких и вышел Алекс.
Он никогда не винил своего отца, отказавшегося принимать участие в планируемых грабежах. По словам дедушки, он делал все, чтобы не видеть, не слышать и не знать ничего, что касалось деталей работы, ибо владелец информации так или иначе становился косвенным соучастником. Алекс сразу смекнул, что неудавшаяся попытка деда превратить своего сына в профессионального грабителя, словно феникс, переродилась в новое стремление, направленное на него же самого. Роберт увидел в глазах внука искренний интерес, который напрочь отсутствовал у собственного сына, твердо решившего прожить спокойную жизнь обыкновенного смертного и довольствоваться тем, что подарит судьба.
Для Алекса дедушка Роберт был настоящим гением, великим мастером, с искусством которого мог познакомиться далеко не каждый. О его реальных делах знали только самые близкие, для других же он был ничем не примечающимся владельцем небольшого охотничьего магазина.
Благодаря ему, Алекс научился быть незаметным, словно пантера в ночи. Он мог взломать любые замки, выбить из людей коды сейфов, хранящих в себе кучу денег и драгоценностей, быть беспристрастным к мольбам заложников и твердо держать марку бесчувственного преступника. Собственно, ему и не приходилось особо стараться, ведь Роберт постоянно твердил одно и тоже, вбивая в голову внука свое отношение к богачам:
– Эти сосунки, купающиеся в золоте и высирающие огромные куски бриллиантов, готовы говорить что угодно, лишь бы на их силиконовых задницах не осталось царапинки, внук. Дави на них до самого конца, пока они не поймут, что их жалкие жизни висят на волоске. Каждый день они унижают простых смертных – сантехников, уборщиц, даже собственных парикмахеров! Им невдомек, что значит целыми днями горбатиться на «большого дядю», выслушивать оскорбления и получать за это копейки, которыми с трудом можно прокормить семью. Мы брали, берем и будем брать свое. Так устроена жизнь.
Высокомерные, хвастливые идиоты, чьи жизни давно были расписаны на годы вперед, мерились тачками, элитным жильем в разных странах мира и дипломами дорогостоящих образовательных учреждений. Алекс ненавидел эту часть общества и, собираясь на очередную работу, становился перед зеркалом и долго смотрел в собственные глаза цвета темной листвы, повторяя про себя слова дедушки: «Так устроена жизнь». Врываясь в чужие роскошные дома, полные антикварных вещей и дорогостоящих украшений, Алекс с пренебрежением смотрел на плачущих женщин, умоляющих отпустить их и не причинять им никого вреда, и внутренне торжествовал, когда их богатеи-папики чуть ли не ссали от страха потерять все свое нажитое имущество. Он всегда потешался над теми, кто хранил свои деньги в собственных домах, считая эти напичканные камерами и системами безопасности коробки безупречными хранилищами.