Господи, как я ее обожаю.
Вечером лежим, обнявшись, и засыпаем. Как вдруг Бет непонятно к чему говорит:
— У Майлза на лэптопе порно.
Я чуть не расхохотался. Не знаю, пыталась ли она мне поведать этот величайший секрет, или просто болтала во сне.
— Бет, — говорю я. (До чего же приятно обращаться к ней по имени!) — У всех парней есть порно на лэптопах. Даже у Клиффа Ричарда [36].
— Но не такое.
— Какое «не такое»?
— Не такое.
Ее фраза повисает в тишине — я не задаю новых вопросов, погрузившись в собственные раздумья и немного удивленный. И так, незаметно, мы засыпаем.
В четверг с северо-востока снова дует сильный холодный ветер, и мы все утро сидим дома. Она читает мне продолжение вчерашней книги, а я берусь за «Маленькую принцессу». Жуем шоколадное печенье, пьем чай и до рези в глазах глядим в окно на свинцово-серое море: гадко сегодня на улице.
Днем едем прогуляться на машине, а вечером Бет готовит острое мексиканское чили-кон-карне из перца, говяжьего фарша и томатов, и мы едим его под бутылочку чилийского мерло. Лечь снова решили у очага, я ее целую, желаю доброй ночи и еще говорю:
— Я правда люблю тебя.
Как-то само выскользнуло, я даже смутиться не успел. И что удивительно, она поворачивается ко мне и, глядя прямо в глаза, отвечает:
— Я тоже тебя люблю.
Но нет, в жизни не бывает все так просто…
В пятницу погода меняется кардинально — типичный корнуоллский климат. На смену колкому, промораживающему до костей плотоядному ветру пришел обычный юго-западный бриз; на улице спокойно, влажно и немного моросит. Прекрасное время для прогулки по пустошам.
Мы долго бредем по черным торфяным тропкам, по жесткой и упругой траве, цепляющейся за лодыжки, по осоке. Над головой пролетела пара канюков, и чуть дальше, в овраге, я замечаю наполовину обглоданный труп ягненка. Ненадолго задержались отдохнуть у каменной, сложенной всухую стены под старым раскидистым боярышником с обросшим лишайником стволом. Потом снова трогаемся в путь. Наконец я натыкаюсь на знакомую каменную веху.
— С бронзового века тут стоит, — сообщаю я своей спутнице, которую явно не впечатлила наша находка. — Три тысячелетия.
— Видели бы этот столб мои родители — пустились бы вокруг хороводы водить, — говорит она, рассматривая монумент древности.
— А-а, понял. В полнолуние голышом против часовой стрелки?
Окидывает меня снисходительным взглядом, берет за руку, и мы ходим кругами по часовой стрелке.
— При свете дня, — говорит она. — Они не сатанисты. Не вполне.
Мы обошли глыбу три раза, и Бет предложила загадать желание. Думаю, несложно догадаться, что я пожелал.
— А сама? — спрашиваю ее.
— А как же, — кивает Бет, пристально глядя на меня. — Знаешь, а ведь глупо загадывать то, что невозможно в принципе.
— О чем ты?
Она качает головой.
— Безнадежный романтик.
Вечером мы отправляемся в трактир, выпиваем по пинте и, по всей видимости, смотримся так замызганно и не по-городскому, что местные пускаются с нами в разговоры. Хочется им знать, что мы забыли в такой глуши в это время года. Не успеваю я толком подумать, как Бет выпаливает:
— У нас медовый месяц, — и прячет левую руку за моей спиной, чтобы никто не увидел — она без кольца. — Поженились на прошлой неделе.
Все нас поздравляют и принимаются наперебой угощать. Мы чокаемся, я беспардонно впиваюсь в губы своей нареченной, а поскольку теперь отстраняться ей как-то неловко, поцелуй затягивается надолго. Наконец объятия размыкаются, и я, с пьяным исступлением глядя ей в глаза, говорю:
— Супруженька ты моя дорогая.
36
Клифф Ричард — английский певец, известен как истовый приверженец христианских заповедей.