И вот теперь она явилась сюда, чтобы попросить денег.
Как она смела стоять передо мной и требовать помочь её ребёнку?
Плоду измены?
Или он на самом деле мой сын?
Ира так уверенно говорит, словно ничуть не сомневается в результатах теста, который я непременно проведу.
— Ты хочешь провести тестирование? Уверена, что тебе это нужно? — повторяю свой вопрос, сам не зная зачем.
Если она явилась сюда, значит, уверена. Она во всём уверена.
Внутри появляется противная горечь.
Мой сын болен.
Подсознание пытается отвергнуть эту коварную мысль и убедить меня в том, что никакого сына у меня нет. Просто не может быть. А если есть, то я не смогу простить её за то, что скрывала правду о ребёнке раньше.
— Мне нужно возвращаться домой, чтобы покормить ребёнка грудью… Прошу тебя, не затягивай с тестом, потому что укол нашему сыну необходимо сделать как можно быстрее. Чем скорее мы сделаем это, тем выше шансы спасти Даню, — слетает писк с губ бывшей, а её лицо покрывается пунцовыми пятнами.
Она всегда краснеет, когда волнуется.
Я часто замечал это состояние, но думал, что она смущается, а потом понял.
Всё понял.
Смотрю на неё несколько секунд, считывая сильнейшее выражение боли на материнском лице.
Помогу ли я её ребёнку, если выяснится, что он мне неродной?
Скорее всего, да, потому что он не должен отвечать за грехи родителей, но для начала помучаю её, заставлю пройти все круги ада и вернуться ко мне с чистосердечным признанием и мольбами о помощи. Сердце сжимается в камень, когда я вспоминаю, как Ира рухнула на колени передо мной. Я не хотел, чтобы она так сильно унижалась…
Не хотел, но и прощать её, легко спуская с рук предательство, не планировал. Она сполна ответит за свои грешки, искупит свою вину, а потом я уже решу, как быть дальше.
— Завтра я заеду за тобой. Адрес не сменила?
Зачем спрашиваю, если знаю, что нет?
После расставания я частенько сидел в машине недалеко от её подъезда и наблюдал за ней. Это была какая-то маниакальная тяга, которая всё сильнее перерастала в жгучую болезненную ненависть. Я следил за передвижениями женщины, воткнувшей мне нож в спину, и надеялся, что что-то изменится в моей голове, что чувства быстро угаснут.
— Нет, — мотает головой Ира и с облегчением выдыхает. — Пожалуйста, только не передумай! — молит она.
— Это уже мне решать, — отвечаю холодно, а она начинает копаться в телефоне.
— Я покажу тебе фотографии Даньки, он тебе понравится, — лепечет Ира, трясущимися пальцами продолжая скролить галерею телефона.
— Мне не нужны фотографии, потому что завтра я увижу его. И ты же не думаешь, что сможешь убедить меня какими-то снимками? Убирайся. У меня сейчас будет важная встреча, поэтому я больше не готов тратить на тебя своё время.
Ира кивает и быстро выходит из моего кабинета, а я борюсь с желанием остановить её, прижать к себе и утешить.
Она изменила мне.
Сначала шпионила на моего врага и сливала ему всю информацию о «чёрных» делах моей компании, о планах… Спала со мной, прикидываясь любящей женщиной, а потом подстилалась под него. Вспоминаю, как вошёл в его кабинет, чтобы расставить все точки в наших спорах. Мне надоело воевать. Я хотел жениться и работать тихо и спокойно, перестав бороться с конкурентами. Вот только он был не один…
Сердце больно режет, и я сильнее стискиваю зубы. Ненавижу её за эту измену и никогда не прощу. Конкурента я потом, конечно, отметелил знатно: на нём не осталось ни одного живого места, но судьба наказала его сильнее. Бумеранг существует. Он наказал их обоих: её — болезнью ребёнка, его — инвалидным креслом и питанием через трубочку. Когда эта тварь попала в аварию и по всему телевидению показали это, я ничуть не огорчился, был только рад…
И вот теперь очередная новость.
О болезни ребёнка Иры я ничего не знал, как и о том, что она была беременна. Я заставил себя перестать следить за ней, и последний раз приезжал месяц назад, чтобы убедиться, что она всё ещё разбита и одинока.
Плюхаюсь в своё кресло и удобно растягиваюсь в нём. Все мышцы напряжены. Тело готово просто взорваться от напряжения. Я давно так сильно не нервничал, как сейчас. Нужно было потребовать, чтобы Ира прямо сейчас брала ребёнка и везла на экспертизу.
— Я люблю тебя, Женя, — звучит в ушах фальшивый голос Иры, и я стискиваю руки в кулаки.
Секретарша несмело заглядывает в кабинет, а мне хочется вышвырнуть её, раздавить как букашку и заставить катиться подальше отсюда.