— Вы что-то очень уж долго, Кацураги-сан, — отвлёк меня Накадзима. — Что там у меня?
— Тише, — попросил я. — Никакого инфаркта, Накадзима-сан. Это — синдром Дресслера.
— Вот ведь зараза! — разозлился старик. — Ещё лучше!
— Накадзима-сан, мне нужно, чтобы вы не дёргались, я…
— Да просто дайте мне спокойно умереть! Вколите мне транквилизатор, Кацураги-сан. Усыпите меня, чтобы…
— Хорошо, — кивнул я, а затем отдал приказ: — Спать.
Лекарская магия на долю секунды сжала сонные артерии и усилила выработку мелатонина. Усыпить его я могу. Но не для того, чтобы оставить умирать. Это нужно, чтобы Накадзима Хидеки не мешал мне его лечить.
Да уж, давно же я не видел синдрома Дресслера. Противная болезнь, но далеко не новая. Её открыл ещё в 1955 году американский кардиолог, в честь которого и назвали эту патологию. Это состояние может возникать через несколько недель после перенесённого инфаркта миокарда. И появляется оно далеко не у каждого.
Механизм развития этого недуга ещё до сих пор толком не изучили. Известно только, что омертвевшие клетки сердца провоцируют иммунную систему, а та, в свою очередь, решает «стрельнуть из пушки по воробьям».
То есть крушит сразу всё — и сердце, и все его оболочки, и прилегающую плевру вместе с лёгкими. Инфаркт может пройти безболезненно, а вот синдром Дресслера — ни за что.
Многие пациенты ошибочно утверждают, что у них болят лёгкие. Но такого быть не может, поскольку болевые рецепторы находятся только в плевре. И как раз эту самую плевру заболевание Накадзимы сейчас и раздражает.
Первым делом я подавил активность иммунной системы старика, а затем начал убирать все остальные патологические процессы. Снял воспаление и вывел его пагубные продукты в кровь. Скоро они отфильтруются почками и выйдут с мочой.
Затем успокоил «жар» в лёгких и плевре.
Весь процесс занял не больше получаса. Но мне было этого мало. Синдром Дресслера я уже убрал, но у Накадзимы Хидеки остаётся и другая проблема.
Уничтоженное инфарктом сердце, которое с каждым днём прокачивает всё меньше и меньше крови. Если я оставлю больного в таком состоянии, то, придя в себя, он столкнётся с тем, чего и боялся.
Останется немощным инвалидом до конца своих дней. А если учесть, как сейчас работает сердце… Дней этих будет немного.
— Пора, — собираясь с силами, сказал себе я.
Восстановим погибший миокард.
Утратив свою насосную функцию, сердце становится абсолютно бесполезным. Его задача — качать кровь. Сжиматься и расслабляться, вынуждая главную жидкость организма циркулировать по артериям и венам.
Его остановка — это смерть. Его замедление — это застой, который приведёт к смерти через месяцы или годы. Но это время будет мучительным.
А я пойду третьим путём. Восстановлю миокард, будто с ним и вовсе не было никаких проблем. Придётся только придумать оправдание для кардиологов — почему их больной вдруг резко пошёл на поправку.
Спишем на то, что приборы сбоили, а сам Накадзима Хидеки просто капризничал и придумывал симптомы. Уставшему больному старику это спустят с рук.
Рубец в повреждённой области сердечной мышцы ещё до конца не сформировался. Там остались небольшие очаги некроза и рыхлой соединительной ткани. Но это означает лишь то, что мне придётся потратить больше энергии.
Но результат я всё равно получу.
Я начал долго и кропотливо перестраивать с помощью магии клеточного уровня саму структуру рубца. Каждую клеточку лишал свойств соединительной ткани, а затем добавлял функции мышечной.
Одну за другой… Сколько уже прошло часов? Три-четыре? Надеюсь, у Агисимы Тайко хорошее терпение. Жаль, что пришлось передать ей своё дежурство в терапии, но бросить Накадзиму я не мог.
Сердце полностью восстановилось. Осталась лишь одна цепочка, добавить пару штрихов — и готово. Ведь восстановившемуся миокарду не хватает проводящих путей — нейронных цепочек, который заставят всё сердце сокращаться строго по команде нервной системы.
А это очень важно! Если происходит рассинхрон в сокращении, возникает аритмия.
Когда я закончил, Накадзима Хидеки всё ещё спал. На часах было пять утра.
Я вышел из палаты старика и тут же наткнулся на Агисиму Тайко.
— Кацураги-сан, я прекрасно помню, что вы просили не входить, но… Так долго! Это же кошмар какой-то! Что вы там делали? — затараторила она.
— Я очень благодарен вам за терпение, — устало улыбнулся я. — Накадзима-сан спит. Можете обследовать его. Состояние стабильное.
Агисима не поверила моим словам и влетела в палату. Через пару минут женщина вышла ко мне. В её глазах отражался шок.