— Отлично, Фува-сан, буду очень признателен, — кивнул я. — И скажите своей сестре, если она вдруг хочет поговорить со мной — пусть звонит на мой номер. Чтобы больше ни одного звонка на телефон Томимуры Сайки не поступало. Она не имеет к вам никакого отношения. Если выяснится, что беременная моим ребёнком женщина переживает стресс из-за действий вашей семьи, мне придётся пересмотреть пункты нашего договора.
— Понял, — это было единственное, что ответил мне Фува Джузо.
Перед тем, как покинуть его палату, я ещё раз изучил его организм, убедился, что «Фебрис-12» перестал расти, а после этого направился домой.
Я очень ждал следующий понедельник. «ВОЗ» передали нам с Окабэ Акирой сообщение, что скоро специальная служба доставит в клинику «Ямамото-Фарм» экспериментальную сыворотку.
Если бы я был обычным врачом, мне бы пришлось сомневаться, стоит ли использовать этот препарат на пациенте. Но в данном случае — это к лучшему. Мы испытаем сыворотку на Джузо, соберём данные, а если из-за сыворотки ему станет хуже, я всегда смогу купировать возникшую патологию.
Фува Джузо выйдет из нашего инфекционного отделения живым и невредимым. Но, возможно, перед этим он послужит причиной прорыва в борьбе с «Фебрис-12».
Вернувшись домой, я снова поинтересовался у Сайки, не звонили ли ей снова с того номера, но она, как оказалось, уже и думать забыла о произошедшем. И это очень хорошо. Готов поспорить, что лекарская сила плода не только залечивает её раны, но также поддерживает и психологическое состояние.
На следующий день я разобрался со всеми делами в «Ямамото-Фарм», а затем поехал в свою клинику, которой уделял слишком мало времени в последнее время. Но перед этим заглянул в торговый центр и приобрёл для Сайки подарочные сертификаты в несколько магазинов. Завтра мы будем отмечать «юино», а я тоже должен сделать ей подарок.
Такой будет считаться наиболее приемлемым, поскольку японцы очень ценят именно практичные подарки, которые можно сразу же как-либо использовать.
Прибыв в клинику, я тут же обнаружил знакомое лицо. Около регистратуры стоял человек, которого я совсем не ожидал здесь увидеть.
Им оказалась моя бывшая медсестра — Сакамото Рин. Странно, вроде только что виделись в другой клинике, а уже через час нам пришлось пересечься здесь.
— Сакамото-сан, что-то случилось? — позвал её я. — Что вы здесь делаете?
— У меня есть к вам разговор, Кацураги-сан. Не беспокойтесь, я ничем не заболела. Просто хочу поговорить с вами с глазу на глаз. Это возможно? — спросила она.
— Конечно, — кивнул я. — Проходите в мой кабинет.
Странно, она выглядит напряжённой. И, судя по тому, что показывает мой «анализ», девушка и вправду здорова, но в её организме остались следы одного физиологического процесса.
А именно — плача.
Мы привыкли думать, что слёзы — это что-то предельно простое. Человеку грустно — и из глаз льётся солёная жидкость. Но мало кто понимает, как на самом деле происходит этот процесс.
Пока мы идём в кабинет, я изучаю головной мозг, глаза и нос Рин с помощью магии. И становится очевидным, что следы этого процесса заметны даже сейчас.
Симпатическая нервная система до сих пор активна. А именно она запускает эту цепочку событий: напрягает тело, мобилизует силы, учащает сердцебиение и усиливает кровоток.
Лимбическая кора головного мозга едва-едва закончила свою работу. Только что она запустила эмоциональный выброс, приказала горлу расшириться, а слёзным железам приступить к выработке жидкости.
Глаза до сих пор немного воспалены, но не из-за слёз, а по причине трения, которым человек убирает выделившуюся жидкость. Полость, в которой находится глаз, сообщается с носом за счёт носослёзного канала. У Рин он всё ещё влажный. Значит, совсем недавно туда поступали слёзы.
Когда человек плачет, у него практически всегда начинают течь сопли. Как правило, на самом деле этой жидкостью являются те же слёзы, излишек которых оказывается в носу и выходит наружу.
В её крови увеличилось количество эндорфинов — гормонов счастья, а сама Рин начала успокаиваться. Именно в этом и заключается главная функция плача — помочь человеку перенести сильное эмоциональное потрясение.
Существует теория, что количество инфарктов у мужчин по статистике гораздо выше потому, что в ходе развития социума было принято, что плач для мужчин — это позор. Таким образом сильная половина человечества блокирует один из важнейших механизмов расслабления организма и постепенно ведёт свою сердечно-сосудистую систему к самоуничтожению.