— Да вообще-то ни одного пока не было. А какие вы имеете в виду? Пороки развития лёгких? — спросил он.
— Не только. Вообще-то кровохарканье ещё может вызывать муковисцидоз и наследственная телеангиоэктазия, — пояснил я.
— Нет-нет, таких болезней у меня в семье точно не было. Да и я этим ранее не страдал, — объяснил он.
Осталось совсем немного вариантов. Такие симптомы так же могут появляться при лейкозе или при коагулопатиях — заболеваниях, приводящих к нарушению свёртываемости крови. Хотя… Есть ещё кое-что.
Ладно, пора уже прекратить расспрос и приступить к осмотру. Благо базовый набор инструментов у меня при себе есть.
— Снимите верхнюю одежду, доктор Шепард, — попросил я. — Прослушаю ваши лёгкие и сердце. Лишним не будет.
Эдвард спорить со мной не стал. Мигом скинул рубашку, а потом по моей просьбе улёгся на кровать. Как только я приложил головку фонендоскопа к его грудной клетке, мой «анализ» сразу подключился к работе.
Я мигом обследовал кровь американца, пытаясь найти злокачественные клетки крови, но всё оказалось в норме. Лишь небольшая анемия из-за хронического кровотечения в лёгких. Я решил не тратить время попусту и сразу же после этого начал рассматривать его лёгкие и сердце.
И, как ни странно, с лёгкими и бронхами всё было в порядке. А вот сердце с сосудистой системой оплошали.
— Вот и причина всех ваших проблем, — слушая неправильный тон биения сердца, произнёс я. — ЭКГ или эхокардиографию давно делали?
— Лет пять не делал, если честно, доктор Кацураги, — признался Шепард. — Работы всегда очень много. На всех медосмотрах просил коллег подписать мне нормы и убегал на приём.
— Понимаю вас. Сам делаю точно так же, — усмехнулся я.
Как и большинство врачей в мире. Хотя не буду говорить за весь мир, но в России так поступали многие. Нагрузка была столь велика, что все «благополучно» плевали на своё здоровье и продолжали работать.
— А что вы там услышали? — поинтересовался Шепард. — Я сам себя пытался выслушать, но так ничего и не заметил. Ну… Вы сами понимаете. Врачу себя лечить противопоказано!
— Это вы верно подметили. А я, вообще-то, услышал у вас признаки митрального стеноза, — произнёс я.
Сужение отверстия между левым предсердием и левым желудочком сердца. Клапаны в этом случае тоже уплотняются и очень плохо регулируют поступление крови. Из-за этого она задерживается в предсердии и возникает…
— Лёгочная гипертензия, — сказал я. — Скорее всего, именно в ней заключается ваша проблема. Из-за митрального стеноза кровь в малом кругу кровообращения застаивается, затем в лёгких происходит разрыв связей между артериями и венами. Это и служит причиной кровохарканья. Другими словами, лёгкие у вас в полном порядке. Пока что. Но если не займётесь своим сердцем, проблема будет только нарастать.
— Доктор Кацураги… — поднимаясь с кровати, произнёс он. — Я об этом как-то не подумал. Правда, не знаю, откуда у меня взялся порок сердца… Но всё же — спасибо вам!
Он протянул мне руку, рассчитывая, что я отвечу на его рукопожатие, но тут же её одёрнул.
— Ой, простите. Я каждый раз забываю, что…
— Нет проблем, — поймав его руку, ответил я. — Как я уже и говорил, мы сейчас не в Японии. Мне знакомы традиции других народов, не беспокойтесь.
Лечить я его не стал. Лишь чуть-чуть нормализовал давления в сосудистой системе, но само заболевание не убрал. Это будет слишком подозрительно. Пусть обратится к кардиологу, когда вернётся в Соединённые Штаты.
— Мне очень стыдно, — неожиданно заявил он. — Я повёлся на поводу у Мэтью Родригеса и… Нет, не буду сваливать всю вину на него. Нужно было думать своей головой. В общем, я поступил неправильно, доктор Кацураги. Но я даю вам слово, что больше не буду свидетельствовать против вас.
— Это радует, — прямо сказал я. — Но не спешите с выводами. Может быть, когда доктор Родригес вернётся, вы снова измените своё решение.
— Нет, — твёрдо сказал он. — Вашу помощь я не забуду.
Больше мне ему было нечего сказать. Как ни крути, а я всё равно не стал ему доверять. Время покажет, сдержит он своё слово или нет.
Эдвард Шепард покинул мой номер, а я улёгся спать. Однако до будильника нам с Купером так доспать и не удалось. Ровно в пять утра нам обоим пришло сообщение, что машина уже ждёт нас внизу.
Видимо, ситуацию в научно-исследовательском лагере решили, и теперь нашу троицу туда могут впустить. Я, Уайт и Шепард вышли к отелю, где нас встретил сопровождающий и провёл к автомобилю «УАЗ Патриот». Нам не сообщили, куда конкретно мы едем, но я сразу понял, что машина движется к северу от Владивостока. Именно там, судя по всему, располагался лагерь.