— Сейчас, одну минуту, — Щербаков принялся судорожно листать выписки Дорничева. — Погодите, вот же! Он ходил в обычную поликлинику.
— Понятно… — вздохнул я. — Почему-то я решил, что он был у профильного специалиста. Дайте отгадаю, его даже не эндокринолог осматривал, верно?
— Нет, обычный участковый терапевт, — заключил Щербаков.
Вот и сложилась вся цепочка. Осталось только расспросить самого Дорничева, и всё встанет на свои места.
Как раз к тому моменту, когда мы закончили обсуждать выписки, пациент вернулся из ванной комнаты и присел в кресло напротив нас с Игорем Алексеевичем.
— Извиняюсь за ожидание. Ну так что, приступим? — обратился к нам Дорничев. — Я, правда, сегодня позавтракал. Не подумал, что это может повлиять на анализы. Надеюсь, это не сильно страшно.
— Те анализы, которые будем брать мы, от еды не зависят, — сказал я. — Но прежде чем приступить к осмотру и забору материалов, давайте немного поговорим. Мне бы хотелось узнать, в связи с чем вы обращаетесь в поликлинику, начиная с лета прошлого года.
— Понимаете, в чём дело — у меня весь день, как правило, распланирован. С утра занимаюсь в огороде, вечером пишу книги. Так и живу. Энергии требуется много. И физической, и умственной. Раньше справлялся без каких-либо проблем. А начиная с прошлого года, начал чувствовать себя совсем обессиленным. Просыпаюсь с трудом, работаю с трудом. Еле-еле поддерживаю себя кофе и теми таблетками, которые мне посоветовали в нашей поликлинике. Мне всего сорок лет, а чувствую себя так, будто мне уже давным-давно пора на пенсию.
— Сможете вспомнить точное время, когда заболели? — спросил я. — Хотя бы ориентировочно. Всё началось прошлым летом, или симптомы возникали и раньше?
— Да как-то размазано всё, сложно вспомнить даже точный месяц. Как-будто всё к этому шло, но когда началось — сказать невозможно, — объяснил Дорничев.
Ага… Ещё один яркий признак так называемой «бронзовой болезни». Пациенты редко могут сказать, когда произошли ключевые изменения в их организме, которые и повлекли за собой все эти неприятные симптомы. А симптомов этих должно быть много. Сильно сомневаюсь, что слабость, снижение работоспособности и изменение цвета кожи — это единственные жалобы Дмитрия Сергеевича.
— А как обстоят дела с пищеварением? — поинтересовался я.
— Худо, — кратко ответил он. — Год назад такого не было. А в этом году начались боли в животе. Тошнит очень часто, особенно когда чувствую слабость. Пару раз даже рвало.
— И всё это независимо от того, что вы едите, верно? — уточнил я.
— Да моему желудку уже совсем без разницы. Питаюсь правильно — плохо, переедаю или недоедаю — тоже плохо. Как будто от пищи это совсем не зависит, — объяснил он.
— Картошку любите? — спросил его я.
Дорничев удивлённо вскинул брови.
— Конечно, люблю! Сами видели, сколько у меня её посажено, — усмехнулся он.
А это и неудивительно. В Южно-Сахалинске очень распространено выращивание картофеля. В моём мире этот город на одной картошке и держался.
— А как вы его едите? — спросил я. — Солите?
— Соли всегда много добавляю, есть за мной такой грешок, — кивнул он.
Игорь Щербаков смотрел то на меня, то на Дорничева, пытаясь понять, как вообще весь наш разговор свернул к картофелю и способам его употребления.
А я задал этот вопрос не просто так. Меня интересовала не картошка, а соль. И ещё один балл в копилку окончательного диагноза. Если мои догадки верны, заболевание, от которого страдает Дмитрий Дорничев, вызывает сильную потерю натрия. Из-за этого снижается давление, возникает чувство слабости, меняется сердечный ритм, а пациент инстинктивно пытается это компенсировать. И потому увеличивает потребление соли, которая, собственно, и является главным поставщиком натрия.
Так уж устроен наш организм, что ему во всём нужен баланс. Много соли употреблять — плохо, будет повышаться давление, и разовьются отёки. Мало соли — тоже плохо. Вот передо мной сидит яркий пример человека, у которого острый недостаток натрия.
— Дмитрий Сергеевич, не постесняюсь спросить, а какие вам вообще за этот год выставили диагнозы в районной поликлинике? — спросил я.
— Так, — Дорничев задумался, а потом принялся загибать пальцы. — Вегетососудистая дистония, хронический гастрит, остеохондроз, фотодерматит.
Я с трудом сдержался, чтобы не ударить себя ладонью по лбу. Ну всё, как я и думал. Попал Дмитрий Сергеевич далеко не к самому лучшему терапевту. Половины этих диагнозов вообще не существует. А второй половины у Дорничева нет.