Увидев меня, хирург с облегчением выдохнул, а затем прокричал:
— Доктор Кацураги! Слава богу! Пожалуйста, помогите мне. Я не справляюсь!
Глава 11
Я подбежал к хирургическому столу и мигом активировал «анализ», чтобы понять, что вообще здесь творится.
Крови много, ей заполнена вся брюшная полость. Пациенту уже ввели наркоз и экстренно подготовили к операции, но я готов поклясться, что с таким ранением он был без сознания уже в тот момент, когда его сюда привезли.
Или это не рана?
— Аневризма брюшного отдела аорты разорвалась, доктор Кацураги, — произнёс он. — Сердечно-сосудистого хирурга нет. Сказали, что должен приехать из другой больницы. Но у нас счёт на минуты.
— Понял, приступаем! — кивнул я и схватился за инструменты.
Даже с учётом того, что пациента оперируем мы с Щербаковым, шансы на выживание предельно низки. Тут даже лекарская магия не даст никаких гарантий на выживание.
Аневризма — маленький мешочек, образовавшийся из-за ослабления сосудистой стенки, и это самая настоящая бомба замедленного действия. Конечно, всё зависит от месторасположения аневризмы и её размеров. Порой люди проживают с этим образованием всю жизнь и никогда не вспоминают об аневризме или вовсе о ней ничего не знают.
Но есть несколько особо опасных мест, в которых разрыв аневризмы может с огромной вероятностью привести к летальному исходу.
Головной мозг, грудной и брюшной отдел аорты.
В данном случае нам с Игорем Щербаковым приходится иметь дело именно с аортой, а точнее — с той частью, что проходит через брюшную полость. Аорта — самый крупный сосуд в организме, который идёт прямиком из сердца.
Несложно представить, насколько опасно кровотечение из столь крупной артерии!
Но в данном случае пациенту ещё относительно повезло. Разрыв аневризмы грудного отдела практически всегда приводит к моментальной смерти. В случае с брюшной шансы на выживание гораздо выше, но всё зависит от скорости госпитализации, начала операции и опытности хирургов.
Именно поэтому Щербаков и сказал, что прямо сейчас счёт идёт на минуты.
— Давление нестабильное. Всё ещё падает, — произнёс Игорь Алексеевич, занимаясь подготовкой сосуда к оперативному вмешательству. — Доктор Кацураги, если мы ничего не исправим, он умрёт у нас на столе уже через пять минут!
Я понял, что участвовать в самой операции мне нет смысла. Доверю основную работу Щербакову. Разделим обязанности пополам. Я буду ассистировать и попутно поддерживать состояние мужчины, чтобы он дожил до момента, когда ему установят эндопротез.
Больше всего меня удивил тот факт, что отделение сосудистой хирургии в этой больнице есть, все необходимые материалы и инструменты есть, а хирурга — нет! Да пока другой врач приедет из ближайшей больницы, пациент уже погибнет. Не успеет он завести машину, а человека уже не будет.
Кроме того, мы с Щербаковым даже не сосудистые хирурги. По сути, мы сейчас выполняем работу, на которой даже никогда не специализировались. Я-то просто ассистирую, а вот Игорь Алексеевич вполне может попасть под статью, если с пациентом что-то случится.
Хотя в данном случае ситуация очень спорная. Нас могут осудить и за действие, и за бездействие. К врачам в России часто относятся даже слишком сурово. Возможно, это одна из причин, почему они быстро выгорают и перестают оказывать должное качество медицинской помощи.
Не хочу сказать, что такое происходит со всеми поголовно, но неприятных случаев встречается довольно много. В этом плане, как лично мне показалось, в Японии система устроена несколько лучше.
Но я бы ужился в любой системе. Всё, что мне нужно — это пациент и белый халат.
Пока я думал, моя магия автоматически поддерживала сердце и головной мозг больного. Нужно было увеличить давление, но я делал это локально — лишь в определённых сосудах. В противном случае я своими действиями могу лишь усилить кровотечение.
Операция проводилась через широкий доступ. Пришлось рассечь стенки живота вдоль белой линии.
— Так, спокойно… — занервничал Игорь Щербаков и начал шептать себе что-то под нос.
— Что не так, Игорь Алексеевич? — спросил я.
— Доктор Кацураги, я ведь впервые провожу такую операцию, — произнёс он. Голос мужчины дрожал. — Боюсь ошибиться. На ваш взгляд, что нужно делать дальше? Я опасаюсь, что могу пропустить какой-нибудь важный этап.
— Так, успокойтесь, — твёрдо велел я. — Слушайте меня внимательно и делайте то, что я скажу. До этого момента вы всё делали правильно. Времени у нас мало, но всё равно старайтесь чрезмерно не спешить. Любое неверное действие может стоить ему жизни. Вы меня поняли?