Дорничев долго смотрел мне в глаза, затем протянул правую ладонь и произнёс:
— По рукам. Если сдержите своё обещание, я напишу о вас в одной из своих будущих книг. Могу ещё мешок картошки в Японию отправить.
— Нет, давайте обойдёмся без картошки, — ответив на его рукопожатие, произнёс я. — Но если вышлете книгу с автографом, я буду очень признателен.
Что ж, похоже, даже после окончания эпопеи с «Фебрис-12» мне, возможно, придётся задержаться в России на недельку. Но не могу сказать, что меня такая перспектива угнетает. Скорее даже наоборот. Неизвестно, когда я в следующий раз смогу ещё раз побывать на Родине.
Лучше насладиться ей по максимуму перед возвращением в Японию.
Когда я покинул палату Дорничева, меня тут же поймал Щербаков и сообщил, что до вылета у нас меньше трёх часов. Значит, нужно спешить. В аэропорт лучше пребывать хотя бы за полтора часа до вылета.
К вечеру мы уже были во Владивостоке. Ждали военных, которые вновь заберут нас в научно-исследовательский лагерь. Неожиданно мне позвонил Купер Уайт.
Странно, он ведь должен знать, что я скоро прибуду. Либо ему забыли сообщить, либо у него разговор, который не требует отлагательств.
— Да, Купер, в чём дело? — ответил я. — Мы уже ждём маши…
— Они утилизирует его завтра, Тендо, — перебил меня Купер Уайт. — Ядро метеорита.
— Что⁈ — воскликнул я.
Обернулся, заметил, как удивлённо смотрит на меня Игорь Щербаков, и сразу же отошёл от него, оправдавшись, что мне звонит жена.
— Почему так быстро? — спросил Купера я. — Романовский с Сорокиным говорили, что у них уйдёт неделя на сбор данных с детекторов.
— Да. Но Романовский решил переработать и справился за двое суток, — заявил Купер Уайт.
Чёрт подери… А ведь произошедшее — это следствие моих действий! Проклятье, если бы я знал, что лечение СДВГ приведёт к такому результату, я бы никогда не стал помогать профессору Романовскому.
До моего вмешательства в его нервную систему он работал, как черепаха. И что в итоге? Он перевыполнил план. Сделал недельную норму за два дня.
Придётся срочно звонить Теодору Гебреусу. Только «компас» я оставил на базе на тот случай, если артефакт понадобится Куперу. Придётся подождать ещё пару часов.
— Не бойся, Купер, — произнёс я. — Как приеду, сразу же свяжусь с генеральным директором.
От перестановки слагаемых ничего не изменится. Генетическая последовательность уже прописана у меня в памяти. Мне остаётся только добраться до метеорита — и победа будет за нами.
Так даже лучше. Мы убьём вирус ещё быстрее и тем самым спасём гораздо больше жизней.
Вскоре нас подобрали военные и повезли в лагерь. Всю дорогу я думал, с чего начать разговор с генеральным директором. Даже если я буду использовать «контроль», всё равно имеет смысл высказывать логичные аргументы.
Зачем мне нужно к метеориту? Что я хочу там найти?
Точно! Я ведь изучил почти все материалы, которые дал мне Романовский. Там были описаны все найденные куски метеоритов. Все, кроме ядра. Детекторы там стоят, но замеры до сих пор никто не сделал.
А значит, я могу поставить под сомнение, что этот кусок является настоящим ядром. Учёные пришли к этому выводу, поскольку посчитали его самым большим осколком упавшего метеорита. Но ведь ранее и его найти никто не мог.
План созрел, пора приступать к его реализации.
Как только мы приехали в лагерь, я доверил Игорю Щербакову передать все данные и материалы Сорокину лично, а сам рванул в дальний конец базы, где меня никто не может подслушать. Перед этим перехватил артефактный компас у Купера, с которым даже не стал лишний раз разговаривать, чтобы не терять драгоценные минуты.
Убедившись, что меня никто не видит и не слышит, я набрал номер Теодора Авраама Гебреуса. Позвонил ему по прямой линии через зашифрованное приложение группы «Двенадцать».
Я уже знал, что ему говорить. Был готов воспользоваться «контролем», если придётся. Но…
Тишина.
Генеральный директор не взял трубку. Я попытался позвонить ещё раз, а затем ещё и ещё. Ладно, понимаю, он может быть занят. Перезвонит мне позже, но… Что, если прямо сейчас Гебреус обговаривает план уничтожения метеорита? Отдаёт команды военным, разъясняет, как правильно его утилизировать.
Я не могу ждать. Не может весь мой план провалиться банально из-за того, что генеральный директор проигнорировал мой звонок!