Тогда я решил пойти на одну хитрость. Ему необязательно брать трубку, чтобы попасть под влияние моей магии. Когда у него раздаётся звонок, у нас уже настраивается канал связи. Им я и воспользуюсь, чтобы заставить руководителя ответить на мой вызов.
Я ещё раз набрал номер генерального директора «ВОЗ», сжал в левой руке компас, а затем послал лекарской магией чувство желания. Изменил баланс нейромедиаторов, чтобы создать любопытство.
Прошло полминуты, и…
— Да, доктор Кацураги, у вас что-то срочное? Я сейчас на совещании, — послышался голос Теодора Гебреуса.
— Доктор Гебреус, этот разговор нельзя откладывать. Нам нужно срочно переговорить с вами, — настоял я.
— Ладно, — на некоторое время наступила тишина, послышался звук скрипящей двери. Видимо, он покинул конференц-зал. — Слушаю вас.
Я понял, что времени у нас мало. Нет смысла рисковать. Если мои доводы не понравятся Гебреусу, он может бросить трубку и больше не ответит на мой звонок. Потому я сразу активировал «контроль» и принялся разъяснять причины, по которым стоит отложить утилизацию метеорита.
— Я проведу замеры, — в заключение сказал я. — Проверю, не является ли предполагаемое ядро лишь ещё одним крупным осколком. Если выяснится, что мы ошиблись, придётся искать настоящее ядро в другом месте.
— Хорошо, доктор Кацураги. Думаю, я смогу изменить свой приказ, — произнёс он. — Только прошу вас сделать всё как можно быстрее. Завтра утром вы делаете замеры. Завтра же их проанализируют, и в этот же день метеорит будет утилизирован.
— Я согласен на эти условия. Благодарю за понимание, доктор Гебреус.
Я положил трубку и упёрся спиной в стоящее позади меня дерево. Силы были на исходе. Я потратил слишком много энергии за эти сутки. Немного придя в себя, я пришёл к Куперу и рассказал обо всём, что произошло.
Мы решили не рисковать, поэтому коллега поделился со мной всем запасом своей магической энергии. Только я мог предотвратить катастрофу. Точно так же, как и в прошлой жизни.
Но на этот раз я не погибну. На этот раз я смогу вернуться к близким мне людям.
На следующее утро я погрузился в машину, и Николай повёз меня к метеориту. Я пообещал Сорокину, что после возвращения проведу в инфекционном боксе столько, сколько потребуется. Хоть неделю. Главный инфекционист не понимал, зачем мне потребовались эти замеры, но идти против приказа «ВОЗ» не мог.
Прибыв на место, я попросил Николая остаться в машине. Незачем ему лишний раз рисковать. Затем надел защитный костюм и бегом рванул к ядру.
Вот и пригодились мои ежедневные тренировки! Придётся пробежать десять километров по пересеченной местности.
Но меня это не пугало. Я нёсся, не чувствуя усталости. Вот и всё. Война с «Фебрис-12» скоро подойдёт к концу. Осталось совсем немного.
Однако, когда я оказался в сотне метров от метеорита, трактат «Кэйтэки-сю» в моём рюкзаке вспыхнул, и я услышал голос своего предка Манасэ Досана.
— Пророчество всё ещё не изменилось. Всё идёт по тому же сценарию, который мы и предсказывали.
Я начал замедляться. Чуть не влетел лицом в дерево, пытаясь затормозить.
И в этот же момент осознал. Всё это время за мной следили. Не предки, не боги, а живой человек, стремившийся к метеориту одновременно со мной.
Глава 12
Я замер, почувствовав, что мне предстоит столкнуться с последним препятствием на пути к спасению человечества от «Фебрис-12».
Человек, что следил за мной, практически не скрывался. Похоже, он пронёсся сквозь леса с той же скоростью, что и я. Пытался не отставать от меня, но при этом держался на расстоянии, чтобы я заметил его лишь когда достигну своей цели — ядра метеорита.
Вскоре я почувствовал знакомые колебания жизненной энергии. Это говорило о том, что мне уже доводилось пересекаться с этим организмом. И тогда из-за деревьев появился он. Тот, кто решил мешать мне до самого конца.
Не знаю, как этому человеку удалось здесь оказаться, но факт остаётся фактом. Передо мной появился врач, ответственный за Южноамериканский регион. Мэтью Родригес.
Он протёр стекло защитного костюма, а затем взглянул на меня так, будто перед ним стоял не коллега по группе «Двенадцать», а злейший враг, которого стоит зарубить мечом или же сжечь на костре.
В этом практически девственном лесу я чувствовал себя так, будто оказался в древние или хотя бы средневековые времена. Здесь нет никаких законов. Нет морали. И первый встречный человек может убить тебя в этой глуши, и никто не найдёт твоё тело.
Родригес ощущался не просто врагом, а смертельной опасностью. От него исходила аура ненависти. И я до сих пор не знал, из-за чего она вообще возникла.