Я по привычке поклонился, чем сильно удивил Сергеева. Но с привычками уже ничего не поделать. Изначально, когда я работал в больнице Камагасаки, доктор Номура постоянно отчитывал меня за то, что я невежливо к нему обращаюсь. Лишь через несколько дней до меня дошло, что я время от времени забываю совершать традиционный поклон, когда того требует ситуация.
А теперь всё наоборот. Уже не могу сдержать поклоны, так как они стали железобетонной привычкой.
Я скинул халат и направился в гематологическое отделение. Там меня встретил мужчина лет сорока. Высокий, стройный. Он всё время поправлял свои очки, будто даже с их помощью не мог меня разглядеть.
— Я так понимаю, вы и есть доктор Кацураги, о котором предупреждал Алексей Георгиевич? — спросил он.
— Всё верно, — ответил я и на этот раз протянул собеседнику руку.
Мужчина пожал её и произнёс:
— Виктор Николаевич Потапов. Заведующий гематологическим отделением. И так уж вышло, что я единственный в нашей клинике, кто умеет проводить пункцию. Так что сегодня над вами буду трудиться я. Вы захватили с собой свежий общий анализ крови?
— Да, конечно, — ответил я и протянул Потапову распечатку. — Взгляните — и сразу поймёте, зачем мне так срочно понадобилась пункция.
— П-ф-ф… — вскинув брови, выдохнул он. — Да, доктор Кацураги, не самая приятная картина. Простите, я ведь могу говорить с вами прямо? Понимаю, что вы — мой пациент, но всё же с врачом хочется беседовать без лишних утаек.
— Не беспокойтесь, если я узнаю от вас плачевный диагноз, мой рассудок не пошатнётся, — прямо сказал я.
— Такое впечатление, что у вас намечается лейкоз, доктор Кацураги, — заявил он. — Я уже много раз видел такую картину. Но ещё есть вероятность, что костный мозг не успел претерпеть критические изменения. Теперь мне даже немного стыдно. Я спорил с Алексеем Георгиевичем, потому что думал, что вы из собственной прихоти желаете сделать стернальную пункцию. Уж простите, доктор Кацураги. Стоило отнестись к ситуации внимательнее.
— Всё в порядке, я же прекрасно понимаю, что в больнице перегружены почти все, — сказал я. — Если вы свободны, я готов приступить к процедуре прямо сейчас. К операции я уже подготовился.
— Тогда не будем медлить. В вашем случае каждая минута может быть на счету.
Медсестра провела меня в палату. Там я снял верхнюю одежду, мне вкололи транквилизатор, после чего я улёгся на кушетку и почувствовал, как моё сознание уже начало путаться.
Но это ещё даже не наркоз. И это чрезвычайно важно отметить, поскольку я хочу запустить особый режим работы «анализа». Даже в состоянии сна мне стоит контролировать своё состояние. Следить за работой гематолога.
И дело не в том, что я ему не доверяю. Нет. Просто мне кажется, что так я смогу возобновить деятельность своего «самоанализа». Может, во время операции он сможет снова включиться?
Когда я закончил настройку магического центра и открыл глаза, то обнаружил себя в операционной. Однако оказалось, что ситуация обещает быть гораздо проще. В общий наркоз меня погружать не будут. Но в каком-то смысле правильны оба варианта. В Японии эту процедуру часто проводили под общей анестезией, а в России решили под местной.
Потапов вошёл в операционную и принялся подготавливать мою грудь. Сначала обработал место прокола антисептиком, после чего ввёл местный анестетик и дождался, когда я полностью потеряю чувствительность.
— Это будет не очень приятно, доктор Кацураги, но думаю, вы потерпите, — произнёс он. — Я постараюсь закончить быстрее.
— Не торопитесь. Ни боли, ни крови я не боюсь, — ответил я.
— Ха-ха! — рассмеялся гематолог. — А я тороплюсь не из-за этого. Просто после вас меня ждёт ещё пять пациентов. Хочется успеть домой хотя бы до полуночи.
Страны разные, а врачи перерабатывают везде одинаково. Всё-таки разговоры о разной медицине не всегда имеют смысл. Да, где-то качественнее оборудование. И да, где-то врачей обучают более тщательно. Но перерабатывают по итогу все. Такова особенность профессии. Выгореть рискует каждый специалист.
Потапов подготовил специальную иглу, нащупал точку на грудине, которая располагалась на уровне третьего-четвёртого межреберья, а затем ввёл её в кость.
Да… Стоит отметить, манипуляция крайне болезненная даже с учётом анестезии. А я порой думал, что пациенты жалуются на неё попусту. Хотя уверен, всё зависит от опытности гематолога.
После введения иглы Потапов присоединил к ней шприц и вытянул с помощью него примерно полмиллилитра костного мозга. Затем сразу же заклеил место прокола стерильной салфеткой.