А может, он все про себя выдумал? Пошутил? Зачем? Просто так.
Нет, не выдумал. Правду сказал. Это ужасно. Что же с ними будет теперь? Ничего теперь с ними не будет. Но разве так можно? Разве так бывает: вчера радовалась, что увидит Павла, сердилась на него, что в пятницу с ней в кино не захотел идти, ревновала, к кому — неизвестно, а с сегодняшнего дня будет жить, словно ничего этого не было!
Узнала правду и разлюбила. А может, это значит — не любила? У кого спросить? Кому рассказать? «Послушайте, я никогда больше не увижу одного человека. Он оказался совсем не тем, за кого я его принимала. Но, когда я думаю, что больше его не увижу, у меня сжимается сердце. Я и не знала раньше, что оно может так сжиматься. Это пройдет, или всегда будет так больно?» — «А кто этот человек? Кем он оказался? Почему вы этого не говорите, девушка?» — «Он мне очень нравится. У него лицо умное, серьезное и такое переменчивое, что я все мысли его могу прочитать. Мне казалось, что могу. И я ему тоже нравлюсь. Он смотрит на меня так, как на меня еще никто никогда не смотрел. Но, видите ли, — вы только не удивляйтесь — он поп. Нет, пока он еще не поп, но собирается стать попом. Говорит, это его заветное намерение». Такого и сказать никому нельзя, и посоветоваться не с кем. И уснуть невозможно...
— Утро какое проспала! — недовольно сказал отец, когда Ася вышла на кухню, где все уже давно позавтракали.
А утро действительно было необыкновенное. Вчера еще казалось, что совсем холодно, а сегодня солнце как летом. Асфальт во дворе сразу просох и уже расчерчен квадратами классов. На угол в первый раз в этом году выкатили бочку с квасом, и продавщица уселась рядом в сверкающем халате и новеньком клеенчатом фартуке. И продавец воздушных шаров уже появился на своем посту. И Наташка, сестра Марины, которая учится вместе с Андреем, выскочила во двор без пальто и в белых носочках, мелькает голыми коленками, всем соседским девчонкам на зависть. Ася, когда училась в школе, тоже вот так первой выскакивала во двор по-весеннему. И вот уже Андрей, глянув в окошко и заметив Наташу, которая прыгает через веревочку, сказал небрежно: «Пойду порисую», — и кубарем скатился вниз по лестнице. Прошел мимо Наташи, не поглядел, не поздоровался, стал рисовать кота, который разлегся на солнце. Наташа еще быстрее запрыгала, еще громче стала что-то говорить девочкам. Асе захотелось снова стать такой же, как Наташка, чтобы не было вопросов, от которых ночью бессонница, а утром тяжелая голова.
К Марине, что ли, в магазин зайти? Сказать ей всего не скажешь, но чем так сидеть, уж лучше к ней. Все-таки подруга.
Когда Ася вышла на площадку, в коридоре зазвонил телефон. Мать крикнула вдогонку:
— Тебя!
— Слушаю! — сказала Ася и задохнулась. Потом голос ее стал ровным. — А-я, это ты, Генка? Ну, здравствуй. Ты, кажется, грозился, что не будешь больше мне звонить?
— Как видишь, не сдержал слова. Делаю еще одну попытку. Учти, последнюю. Известно ли тебе, Рыжик, что в широкоэкранном днем вторая серия «Сестер»? Разведка донесла, что ты пропустила вторую серию и хочешь ее посмотреть.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Главное, что они у меня есть. Сеансы — двенадцать ноль-ноль, четырнадцать ноль-ноль и так далее. Билеты гарантируются.
— Днем я занята, — сказала Ася, хотя ничем занята не была.
— Странно, — ответил Геннадий, — товарищ историк по имени Вадим, по донесению той же разведки, сегодня дежурит в комсомольском штабе. Или он тебя тоже потащил на искоренение хулиганов?
Ася не стала говорить, что Вадим совершенно тут ни при чем, — Генка не поверит. Ведь он ничего не знает про Павла. И все-таки это не только смешно, но и приятно: Геннадий грозится, что никогда и никуда не будет ее приглашать, а звонит снова и вот, как сейчас, покорно говорит:
— Днем занята, тогда вечером, может, куда-нибудь пойдем?
— А куда? — спросила Ася.
— Значит, заметано! — уже не слушая ее вопроса, крикнул Геннадий. — В восемь, у книжного. Как всегда!
Ну и нахал! Один-единственный раз Ася ходила с ним в кино, и встретились они у книжного магазина. А смеет говорить: «Как всегда!»
Но от разговора с Геннадием стало повеселее. Ася быстро сбежала по лестнице. В доме пахло по-воскресному: на одних площадках— кофе, на других — пирогами. За всеми дверями пело и говорило радио...
К столу, за которым работала Марина, тянулась нетерпеливая очередь. В стороне сидел Маринин лейтенант Петя, изучая прейскурант, ждал. Марина записывала заказ по телефону, жестами обнадеживала очередь, что сейчас освободится, успевала улыбнуться лейтенанту, чтобы он не соскучился, и все-таки заметила, когда вошла Ася.
— Посиди минутку, — сказала Марина Асе и тут же объяснила в трубку: — Нет, это я не вам... Шпроты я записала. Дальше что? Нет, крабов нету. Майонез... Один, два? Записано... Семга? Нет, не очень соленая... Триста граммов? Записала. Все? Фруктов не желаете? Вино? Из сухих? Болгарское есть, очень хорошее...
Лейтенант Петя увидел Асю, с которой был знаком, и встал, слегка прищелкнув каблуками и приложив руку к фуражке. Ася показала глазами, что сядет на другой стул. Лейтенант хотел было пододвинуть свой стул к тому, на который села Ася, но Марина, продолжая записывать заказ, нахмурилась. Лейтенант остался сидеть на своем месте.
Марина положила телефонную трубку и сказала полному мужчине в светло-песочном пальто и коричневом берете:
— Теперь займемся с вами. Я не очень вас задержала?..
Она приветливо улыбнулась. Берет, который только что выражал нетерпение, сказал мягким басом:
— Ничуть. Напротив. Мне только приятно.
Тут нахмурился лейтенант.
Они все время ревновали друг друга. Ася была посвящена в эти переживания. Впрочем, сегодня они казались ей пустяковыми.
Наконец Марина отпустила всю очередь и повернулась к лейтенанту.
— Что мы будем заказывать, товарищ офицер? — спросила она.
Это была ее постоянная шутка, и лейтенант каждый раз заново смущался.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала Ася. — Я для того и пришла.
— Пошел бы ты, Петя, к прилавку, где кофе продают. Выпил бы чашечку, — предложила Марина.— Замечательный кофе! Называется «Экспрессо». «Девушки с площади Испании» помнишь? Там все такой пьют.
— А что в нем хорошего? — возразил Петя. — Одна горечь.
— Нам нужно поговорить с Асей. Конфиденциально, — сказала Марина.
— Пожалуйста, — ответил Петя и остался сидеть на месте.
— Пойди, погуляй, — сказала Марина.
Петя послушно пошел к выходу.
— В газетном киоске продается словарь иностранных слов, — крикнула Марина ему вдогонку. — Культурки не хватает, — пожаловалась она. — Ну, что у тебя случилось?
Но тут зазвонил телефон.
— Подождите, — сказала Марина в трубку, — я принимаю заказ.
— Я вчера виделась с Павлом, — торопливо начала Ася.
— Вечером?
— Да, вечером. Он позвонил позавчера и сказал...
— В чем ты была? — с любопытством перебила Марина. — Сумочку не забыла? Хорошо тебе с сумочкой? Павел ее заметил?
— Очень хорошо с сумочкой, — ответила Ася, — спасибо. Ты прими заказ, а то я не могу говорить.
Марина приняла заказ.
— Значит, сумочка тебе идет? Я рада. Ну и что, в кино ходили, наверно?
— Собирались, но не пошли. Я хотела идти еще в пятницу, а он сказал, что в пятницу не может.
— А ты?
— А я согласилась пойти в субботу.
— А он?
— А он... — начала Ася и почувствовала: ей ни за что не рассказать Марине, что было вчера. — А он опоздал... — выдумала она.
— Да ну! — с нарастающим интересом сказала Марина. — А ты?
Тут зазвонили два телефона сразу.