– Поверьте, я вам сочувствую. Но… знаете… Вы консультировались с врачами? Не исключено, что причиной подобного явления может быть дисфункция слухового аппарата. Желательно проверить состояние барабанной перепонки…
– Врачам я больше не верю, – прервала его Сара Альбер. – А вы врач?
– Нет.
Она одобрительно кивнула.
– Но вы же не хотите жить с колоколами, – сказал Спаситель. Сообразил, что фраза прозвучала странно, и поправился: – я имею в виду, жить под звон колоколов.
Молодая женщина смотрела удивленно и пристально. Миу иногда так смотрел круглыми глазами в никуда.
– Мадемуазель Альбер, – окликнул ее Спаситель.
– Мне трудно следить за разговором, – пожаловалась она не то жалобно, не то сердито.
– Могу себе представить. А вы можете вспомнить, как это началось? Вы сказали, что вам было четырнадцать…
– Да, около того. Я не сразу обратила внимание. Не понимала, что происходит.
– Наверное, пожаловались родителям?
– Нет, сначала двоюродной сестре. Она сказала моим родителям. Меня повели к врачу. Он прописал мне таблетки для сна. У меня была бессон… Как здесь тихо.
Она замолчала, насторожившись, как Миу, когда он прислушивался к тому, что слышит он один.
– Да, здесь спокойно, – согласился Спаситель.
– А почему вы назначаете консультации так рано утром?
Спаситель почувствовал, что сейчас будет что-то сказано.
– Да нет, неважно, – сказала она, отметая рукой то, что хотела сказать. Потом добавила, словно наблюдая со стороны. – Он черный, но это не значит, что насильник.
– Что-что?
Сара Альбер зажала рот рукой и уставилась на Спасителя:
– Я что-то сказала? Да? Нет, я ничего не говорила. Всё у меня в голове. Вы же ничего не слышали?
Она так сконфузилась, что Спаситель предпочел ее успокоить. Он ничего не слышал. И снова вернулся к колоколам. Она слышит только звон колоколов?
– И разные голоса.
– Голоса?
– Звон и звоночки.
Да, звоночек звенел, несомненно.
– Мадемуазель, что бы вы мне здесь ни сказали, останется в этих стенах. Вы можете мне довериться.
– Вы нас зомбируете?
Спаситель иногда заигрывал с гипнозом, но уж точно не сегодня. Сара зажала уши руками и пробормотала с отчаянием, глядя перед собой:
– Не могу ему помешать. Это Демон Жильбер. Он говорит, говорит…
Слова уже спешили сорваться с ее губ, достаточно было только им позволить, и Жильбер заговорил вместо нее:
– Он гад, гад черножопый, он зомбирует женщин, чтобы их… Нет! Нет!
Бедняжка услышала, что говорит Демон Жильбер, который надул ей в уши самые ужасные вещи. Спаситель вполне мог снять телефонную трубку и вызвать психиатрическую помощь из больницы Флёри, но, возможно, от удивления не сдвинулся с места.
– Думаю, Демон Жильбер меня боится, поэтому так и ругается, – сказал Спаситель.
Теперь настала очередь удивляться Саре. Обычно, как только Демон Жильбер появлялся на сцене, все в страхе шарахались.
– Я знаю, что вы обо мне думаете, – сказала Сара, подозрительно глядя на Спасителя.
– И что же?
– Что я шизофреничка[2]*.
– А вы не думаете, что этикеткам место на банках с вареньем?
– Но я же слышу голоса! А если слышишь голоса, ты…
– …Жанна д’Арк, – продолжил Спаситель. – Или Ван Гог, или Уинстон Черчилль. Согласно статистике, их слышат от пяти до десяти процентов всего населения.
– До десяти?..
– Вот именно. А еще десять процентов слышат свист или колокола, и значит, уже двадцать процентов людей слышат звуки, которых не существует. Не считая моего кота.
На этот раз Сара поддалась беспечности Спасителя, и у нее на лице даже промелькнуло подобие улыбки.
– Вы очень странный психолог.
Время от времени она поглядывала куда-то за правое плечо Спасителя, что наводило его на мысль, что, возможно, у мадемуазель Альбер не только слуховые галлюцинации.
– Расскажите мне немножко про Жильбера. Как он выглядит?
Сара отрицательно замотала головой. Она же его не видит, только слышит. У него пронзительный, неприятный голос, он бранится, издевается, унижает, называет ее..
– Называет…
Она заговорила крикливым пронзительным голосом:
– Шлюха! Давай! Ложись с этим здоровущим негритосом! Ничего другого ты не заслуживаешь!
Сара обеими руками зажала себе рот. Говорила не она, она повторяла то, что Демон Жильбер шептал ей на ухо.
– Трудно поддерживать разговор с людьми, когда кто-то кричит тебе в ухо, – извинилась она.
– Безусловно, и вам не стоит стесняться или стыдиться. Надо этого Жильбера поставить на место.
– Он очень страшный.
Сара произнесла это с полной убежденностью. Очень по-детски. И Спаситель вспомнил, что голоса к ней пришли в четырнадцать лет. А помнит она, когда услышала голос впервые?