– Ты же не знала о нас?
– Нет.
– Тогда почему пришла за мной?
Она подумала о Герри, испытав новую вспышку гнева на то, что он сделал, в чем он участвовал.
– Эм, я нашла твои результаты анализов. Они не должны были попасть ко мне в руки, но... я не могла это оставить. Не могла не попытаться найти тебя. И я даже не знала, к кому с этим обратиться.
– Я рад, что ты пришла. Я рад, что они разрешили тебе остаться с нами.
Сара кивнула.
– Попытайся заснуть.
– Ты же не уйдешь? – прежде чем она успела ответить, он прищурился. – Конечно, я хочу, чтобы ты была здесь. Пусть ты не одна из нас, ты пришла за мной, ты одна пришла. Я верю тебе.
– Ты доверяешь им?
– Хочешь спросить, доверяю ли я мужчине с тобой. Ведь на самом деле тебя это интересует?
– Ты читаешь мысли?
– Нет. Просто пытаюсь встать на твое место. И отвечая на твой вопрос, да, доверяю. И ты тоже можешь. Он связан с тобой. Он не позволит никому причинить тебе вред и умрет, защищая тебя.
В этот раз Сара не смогла скрыть свою реакцию. На ее лице наверняка отразился шок... и что–то еще. Что–то близкое к...
Дверь открылась, и в палату зашел солдат с доктором.
Сара отступила от кровати, пропуская врача. И когда она перевела взгляд на солдата, то не удивилась тому, что он смотрел на нее, и, судя по его отстраненному выражению, он знал, о чем она думала.
– ... попрошу вас обоих выйти ненадолго? – сказала доктор. – Я хочу провести полный осмотр, лучше нас оставить наедине.
Когда Нэйт посмотрел на Сару, она взяла его за руку и нежно сжала.
– Я буду за дверью. И вернусь сразу, как доктор закончит, хорошо?
Когда Нэйт сжал ее руку в ответ, Сара уступила импульсу, который был едва ли уместен: она наклонилась и поцеловала его в лоб.
Словно он – ее сын.
Хотя это и не так.
Глава 30
Мёрдер придержал дверь для Сары, и они вместе вышли в коридор. Скрестив руки на груди, он прислонился к бетонной стене и посмотрел направо. Там располагалось несколько закрытых дверей. Тяжелые двери, за которыми должно быть скрывался спортзал или что–то в этом духе. Он уловил слабый запах хлорки, словно где–то в комплексе был и бассейн.
Поблизости никого не было. Нет... не так. Он чувствовал мужские и женские запахи, но они были далеко. За закрытыми дверьми.
Хорошо. Он знал, что будет дальше.
Сара обратила на него горящий взгляд, но он не мог смотреть ей в глаза. Просто не мог. Не хотел видеть то, что никогда не сможет забыть: отвращение, ужас, омерзение.
Он и так несет тяжёлое бремя.
– Объясни, что здесь произошло?
Иииии погнали.
– Так мы становимся взрослыми.
– Значит, я не ошиблась, – пробормотала она. – Это был процесс взросления. Тогда расскажи, кто вы такие?
– Ты знаешь, кто мы.
– Да? – когда он кивнул, Сара покачала головой. – Боюсь, что нет. Я знаю, что у вас шестикамерное сердце. Странное количество лейкоцитов и эритроцитов. Другая реакция на рак и бактериальные болезни. Но я…
– Вампиры. – Он посмотрел на нее. – Мы – вампиры.
И... вот оно. То, чего он хотел избежать.
Ее глаза широко распахнулись, и Сара прикрыла рот рукой, словно сдерживая крик. Но ему надоело лгать ей, и было бы неплохо рассказать все, как есть.
Подняв верхнюю губу, он выпустил клыки, чувствуя, как они с покалыванием выдвигаются из челюсти.
Сара побледнела – аккурат по сюжету Брэма Стокера[55]. Но Мёрдер не был бездушным растлителем девственниц, а она – не викторианская дама в беде. Насколько бы это ни казалось для нее фантастичным и шокирующим, реальность не сильно расходилась с человеческими мифами, и он лишь надеялся, что у нее был достаточно гибкий ум, чтобы дать ему возможность объясниться.
– Мне жаль, – выдохнул он хрипло.
Мёрдер решил, что лучше начать со старых добрых извинений. В конце концов, ему было за что просить прощение: за то, что она в принципе здесь оказалась, во–первых. За то, что увидела превращение Нэйта.
О, и ему все равно придется стереть ее память.
Не будем забывать об этом выигрышном билете, подумал он.
Продолжая рубрику «отдал пенни, отдай и фунт», он сказал:
– Мы эволюционировали параллельно с людьми. Мы не охотимся на ваш вид ради крови. Мы не может укусить вас и обратить в вампира. Мы не превращаемся в летучих мышей и не летаем. Просто хотим спокойной жизни, и единственный путь к этому – сохранение тайны. Ничего сверхъестественного.
Горечь в его голосе заставила Мёрдера остановиться. Его попытки оправдаться ни к чему не приведут.