— Знаю, Евгений Борисович, знаю, — спокойно ответил Махов. — Сочувствую тебе. Но твой парень напал на невесту моего друга. У него на глазах. Нагло напал. А друг мой всю жизнь на войне провел. Далеко отсюда. Там обычаи простые: кто твою женщину обижает, тот недостоин жизни. Так что твоему парню повезло. Его убить могли, но пощадили, учитывая молодость и глупость.
Сударкин нахмурился.
— Плевать мне на обычаи где‑то там! Мой сын покалечен! Кто за это отвечать будет? И кто платить будет?
Он перешел на крик. Тут же из «фордов» полезла свита Сударкина: здоровые молодые парни, кто в спортивной форме, кто в форме охраны. У кое‑кого в руках помповые ружья, у других в кобурах пистолеты.
Махов оценил вид свиты Сударкина и про себя усмехнулся. Совсем Борисыч спятил! Притащил на «стрелку» охрану с легальными стволами. Случись что, экспертиза враз опознает оружие. Видимо, Сударкин снял часть людей прямо с постов. А остальных вызвал из дома. Вспомнил прошлое десятилетие?
Как только охрана Сударкина полезла из машин, Герман хлопнул водителя джипа по плечу.
— Передай своим, пусть готовятся. Бейте по задним рядам, мы снимем ближних. И скажи, чтобы вперед не лезли.
— Понял, — кивнул тот и потянулся за радиостанцией.
— Кир, выходим.
Кирилл уже открыл левую заднюю дверцу и ловко выскользнул из машины. Присел у заднего бампера, осторожно выглянул. Герман сел у передка. Прикинул расстановку, позвал Кира.
— Твои трое справа. И пара за ними. Я беру двоих у первого «форда» и двоих за Борисычем. Можно работать подствольниками, до Олега далеко.
— Принял. Готов.
Для опытных наемников ситуация не выглядела сложной. Чуть больше десятка противников, стоят открыто, скученно, перекрывая друг другу сектора стрельбы. Явно не готовы к серьезному столкновению. Дойдет до дела — половина ляжет, прежде чем поймет, что происходит. И профессионалов среди них нет, иначе бы встали по‑другому. Верно Олег сказал: так себе конторка!
Телохранители Махова тоже покинули машину. Одна пара отошла вправо метров на семь‑восемь, другая встала у джипа. На каждом бронежилет, пули пистолетов и помповиков удержат.
Наверняка и охрана за воротами готова. У Сударкина ни единого шанса. Но он этого не понимает, прет на рожон.
— Твой! Человек! Изувечил моего сына! — перешел на крик Сударкин.
— Это мой друг, — также спокойно пояснил Олег. — Твой сын начал сам…
— А мне плевать, кто он — друг или враг! Этот мудак чуть не убил моего пацана!
Олегу понемногу стал надоедать разговор. Борисыч слов не слушает, его заклинило. Только чего он хочет?
Сударкин словно прочитал его мысли.
— Чтобы через пять минут этот скот стоял здесь! — орал он.
— И что дальше? — устало спросил Махов.
Он уже понял, что столкновения не миновать, и теперь прикидывал, во сколько ему обойдется замять предстоящую бойню. Пожалуй, начальник областного управления милиции купит себе новую машину. И свозит любовницу на Канары.
— Я ему глаза на жопу натяну! — витийствовал Сударкин. — Я ему…
Пистолет висел в наплечной кобуре, вытащить его — дело полсекунды. Патрон уже в патроннике. Дать меж ног этому дураку и закрыться тушей от пуль. А там свои помогут. Кир и Гера вдвоем положат этих охранничков. Лишь бы не увлеклись.
— Борисыч, ты не много на себя берешь? — чуть раздраженно спросил Олег. — Ты хочешь тронуть моего друга? Ты не знаешь, кто я?
— Плевать мне, кто ты! — брызгал слюной Сударкин. Он уже совсем потерял человеческий облик и стал походить на обычную свинью. — Вы оба ответите за сына! Где этот пидор?
«Это он зря», — подумал Олег, зная, что Герман все слышит, и сейчас последует ответ.
— Внимание! Работаем! — тихо сказал Ветров Шилову и первым встал в полный рост.
Сударкин готов был изрыгнуть очередную порцию ругани, но подавился словами и слюнями. Маленькие глаза вдруг стали круглыми, рот открылся.
— Э‑э… о‑о‑о! — вырвалось из его глотки.
Из‑за джипа вышли две рослые фигуры в армейской форме с автоматами на изготовку. Под стволами висели гранатометы с вставленными в них гранатами.
Подствольники и ввели Сударкина в ступор. Ибо к автоматам он более или менее привык, а вот наличие гранатометов наводило на мысль, что это очень серьезные люди, а положение крайне неприятное.
На охрану Сударкина явление двух бойцов оказало приблизительно то же воздействие. Одно дело противостоять обычной охране, другое — бойцам некой структуры, таскающей с собой автоматы с подствольниками. Это попахивает ба‑альшими проблемами!
— Внимание! — рявкнул Герман. — Место окружено подразделением «Зет»! Вы на прицеле! Немедленно сложить оружие и лечь лицом вниз! Малейшее неповиновение будет пресечено сразу!
— Упали, суки! — страшным голосом проорал Кир, заходя правее.
Он перекрывал сектор стрельбы двум телохранителям Олега, но знал, что они стрелять не станут — далеко для их стволов.
— Лежа‑ать! — еще раз рявкнул он, переводя ствол автомата с одного охранника Сударкина на другого.
И те роняли оружие на землю и падали следом. Схлопотать очередь из автомата никто не хотел.
Сам Сударкин стоял истуканом. Смотрел на подходящего Германа, как кролик на удава, что‑то мычал и вращал глазами.
Внезапность и жесткий напор в который раз взяли верх над количеством и неуверенностью. Будь в охране Сударкина опытные бойцы, могло дойти до стрельбы.
Герман подошел к Олегу, шепнул ему:
— Скажи своим, пусть трофеи у этих гавриков заберут.
Олег махнул рукой. Из‑за ворот выскочили трое парней в черной форме. Повинуясь жесту Махова, поспешили вперед, подбирая пистолеты и помповики.
Потом охранников отвели подальше, ко рву, шедшему вдоль дороги, поставили их на колени и велели завести руки за головы. Двенадцать испуганных парней беспрекословно выполняли все приказы. Они всерьез полагали, что их шлепнут.
Пока охрана Махова под командованием Кира занималась свитой Сударкина, Герман занялся самим Борисычем.
— Это я накостылял твоему выродку, — говорил Ветров, глядя в круглые глаза Сударкину. — Он напал на мою невесту. Думал, вразумил недоноска, но тот решил поквитаться. А ты, сука, пошел у него на поводу, вместо того, чтобы добавить сыночку.
Сударкин заморгал. Голос этого человека пугал его спокойствием и уверенностью.
— А я, значит, пидор? — скривил губы Герман.
Борисыч проклял свой язык. Знал бы, кто в друзьях у Махова, хрен бы полез с разборками. Но он был очень зол. И считал себя крутым.
— Э‑э… виноват, — выдавил Сударкин и вдруг начал икать.
Приклад врезался в промежность бизнесмена. Тот охнул и начал оседать. Второй удар угодил в грудь. Третий — в шею. Сударкин упал, обхватил голову руками и завыл. Потом обмочился. Он вдруг понял, что его убивают…
Ветров бил бизнесмена около минуты. Не в полную силу, но прицельно. Отбивая ему печень, почки, легкие, ломая тонкие кости пальцев. Часть ударов пришлась в пах.
Сударкин вздрагивал, вопил, потом затих. И не почувствовал теплой струйки, льющейся ему на голову.
Старшего охранника Борисыча подвели к бездыханному телу. Охранник посмотрел на покрытую кровью и грязью фигуру шефа, почувствовал острый запах мочи. Ему стало дурно.
— Хочешь лечь рядом? — спросил здоровенный мужик в военной форме.
Охранник сглотнул и отрицательно покачал головой.
— Тогда сделаешь, что я скажу. Возьмешь этого борова и отвезешь в больницу. Не знаю, что ты наплетешь врачам и сколько заплатишь, но чтобы никакой милиции и прокуратуры. Понял?
— Да, — едва слышно шепнул охранник.
— Не слышу? — рявкнул военный.
— Да, я сделаю, — уже громче повторил охранник.
— Когда его приведут в чувство, расскажешь, что видел. И чтобы он обязательно связался с господином Маховым. Обязательно!