Мне было омерзительно сознавать, как низко я пал.
Но больше всего меня терзали стыд и чувство вины перед Моллой.
Отчаяние и боль в ее взгляде — та самая боль, что навеки поселилась в материнских глазах, — отчетливо врезались мне в память, и даже время не могло их искоренить.
Ее страдальческая гримаса, когда я удирал из окна спальни, обиженные интонации, жестокие слова, брошенные в порыве отчаяния... все это случилось по моей вине.
Я причинил ей боль, вложил в уста эти фразы.
Я.
Не отец.
Не мать.
Все из-за меня.
Перспектива окончательно рухнуть в пропасть пугала меня до усрачки, а риск повторить судьбу родителей подействовал как пресловутый пинок.
Именно он побудил меня надолго запереться в сортире в обнимку с унитазом.
По спине у меня струился холодный пот, на теле выступила испарина. Ненасытный демон внутри требовал капитуляции и заветной дозы.
Содрогаясь всем телом, я сжимал кулаки, напрягал мышцы и продолжал заведомо проигрышную, как мне чудилось, битву.
«Продержись еще час, — подстегивал я себя. — Хотя бы час, а если не отпустит, наберешь ему».
В таком режиме я протянул семьдесят два часа.
Сама мысль, что ломка никогда не прекратится, выбивала почву из-под ног, вынуждала опустить руки, поэтому я сосредоточился на терпимом промежутке времени.
Всего час.
Ты справишься.
К реальности меня вернул голос Тайга:
— Тебя так и выворачивает? — Тайг застыл на пороге ванной, глядя, как я корчусь над унитазом. — Джо, тебя плющит с самого Рождества.
— Ему до сих пор плохо? — Рядом с Тайгом возникла перепуганная Шаннон. — Господи, Джо, давай вызовем врача.
— Нет, ни в коем случае. — Скрючившись над фаянсовым другом, я содрогался в рвотных позывах. — Все... — Лязгая зубами, я подавил очередной приступ тошноты и закончил: — Все будет ништяк.
— Что с тобой творится? — сердито, с плохо скрываемым беспокойством спросил Тайг. — Какой-нибудь вирусняк? — Он настороженно покосился на меня. — А мы не подхватим?
— Нет, это не заразно, — заверил я и согнулся в мощном спазме; в унитаз хлынула прозрачная жидкость. — Можете оказать мне услугу?
— Конечно! — хором откликнулись Шаннон и Тайг.
Я вытащил из кармана треников мобильный и протянул им:
— Спрячьте его.
— В смысле?
— Хочешь, чтобы мы спрятали твой телефон? — с сомнением протянул Тайг. — А на фига?
— Заберите трубу, хотя бы на время, — стиснув зубы, выдавил я. — Спрячьте, разбейте, только мне не отдавайте.
— А если ты психанешь? — робко поинтересовалась Шаннон.
— Не психану.
— А вдруг? — не унимался Тайг.
— Сказал же, не психану! — огрызнулся я. — Блин, неужели так трудно!
— Вот видишь, ты уже психуешь, — упрекнул Тайг.
— Пожалуйста, — просипел я. — Пожалуйста, заберите телефон. Клянусь, я больше ни о чем вас не попрошу.
— А можно оставить его себе?
Шаннон горестно вздохнула:
— Нет, Тайг, нельзя.
— Джо вообще велел его сломать. Значит, телефон ему не нужен.
— Нет, нужен, — возразила Шаннон.
— Но он ведь сам...
— Телефон не нужен ему сейчас, — наставительно произнесла Шаннон. — А потом очень даже понадобится.
— А почему ты сама его не заберешь?
— Потому что у меня нет силы воли, и я верну его по первому же требованию.
— Ну?
— Гну. Поэтому мобильник заберешь ты.
— Ни фига не понял.
— Тайг, твою мать! — рявкнул я.
— Ладно, ладно. — Тайг шмыгнул в ванную и быстро прикарманил мой сотовый. — Считай, его больше нет. Только не жалуйся, когда у тебя кончатся минуты и ты не сможешь позвонить своей подружке. Я планирую оторваться на полную катушку. Как у нас скрывают номер для пранка? Решетка, тридцать один, решетка?
— Тайг!
— Ладно, твои контакты стебать не буду, — проворчал брат, исчезая за дверью. — Хорошо тебе пообниматься с толканом, Джо.
— Уверен, что не надо врача? — допытывалась Шаннон, когда Тайг наконец свалил. — Может, позвонить Ифе?
— Нет, не вздумай, — пригрозил я, качая головой. — Вообще никому не звони.
Я не рассказал Шаннон, что мы с Моллой расстались. Ни одна живая душа не знала о нашем разрыве.
Мне не хотелось грузить сестру своими проблемами, она и так лезла на стенку от волнения. Не хватало ей узнать, что я не сумел уберечь свою девушку от неприглядной правды.
Меня переполняло отвращение, я шумно вздохнул и исторг из себя новую порцию рвоты.
Кроме того, мне было слишком стыдно, слишком невыносимо признаться, до чего я докатился на сей раз.
Хотя мы расстались по моей инициативе, мне не хватало смелости произнести это вслух, а уж тем более обсуждать с кем-либо.
Мы провели вместе целый год, и в глубине души еще теплилась слабая надежда. Надежда, что мне удастся выкарабкаться из дерьма, побороть чудовищную зависимость и снова вернуться к Моллой.