Может, мне удастся стать достойным ее, потому как моя нынешняя версия совсем никуда не годилась.
По крайней мере, Моллой не скатится со мной в пропасть, если мне не повезет победить мерзкую тварь, глубоко вонзившую в меня когти.
Я любил Ифу Моллой настолько, что готов был расстаться с ней, хотя это решение далось мне с величайшим трудом.
Она не повторит судьбу Сэм.
И уж тем более не повторит судьбу мамы.
Я скорее отрежу себе яйца и уйду в монастырь, чем допущу такое.
— Уверен, что не нужно звонить Ифе? — Шаннон робко переступила порог и села напротив меня, спиной к ванне. В синих глазах сквозила тревога. — Будь у меня парень, я бы очень за него переживала. Попыталась бы помочь, — добавила она, пожав плечами.
— Она мне не поможет, — прохрипел я и осторожно привалился к стене. — Никто не поможет.
Черты Шаннон исказила грусть.
— Джо...
Сестра прекрасно понимала причину моего недуга и знала, что мне известно о ее догадках.
Однако мы оба ни словом не обмолвились об очевидном, за что я был ей безумно благодарен.
Она не читала мне нотаций.
Не оскорбляла, не сетовала на то, в кого я превратился.
А просто была рядом.
— Все наладится. — Тяжело дыша, я осмелился поднять на нее взгляд. — Все наладится.
— Обещаешь?
— Да, — отрывисто кивнул я. — Обещаю.
Уже семнадцать часов
и целых шесть дней 31 декабря 2004 года Ифа
Хотя мир вокруг рухнул, а сердце разбилось вдребезги, всю следующую неделю я держалась на плаву благодаря трем режимам, призванным помочь там, где ничем не поможешь.
Рабочий режим.
Пользуясь расположением начальства, я брала дополнительные смены в «Закусоне». Беготня с подносами отвлекала, позволяла раствориться в бытовых заботах. Упахавшись до изнеможения, я тащилась домой и рыдала в подушку.
Режим подготовки к выпускным экзаменам.
В отличие от Кева, природа обделила меня мозгами. Затея погрузиться в учебу, такая оптимистичная и вдохновляющая в теории, на практике обернулась полным провалом. Мой единственный шанс получить выпускной аттестат сводился к бесконечной зубрежке. Если Кев схватывал все на лету, то у меня в одно ухо влетало, из другого вылетало, хоть заклеивай их скотчем. Короче, с наукой все обстояло паршиво. На мою беду, в школах не проводили экзамен по навыкам общения — тут бы я утерла Кеву нос. Не преуспев на поприще учебы, я плавно перешла к третьему варианту.
Режим отмокания в ванне с бутылкой водки.
Да, в процессе составления своего трехступенчатого плана я не учла многие нюансы, поэтому вариант алкогольной анестезии, такой замечательный на бумаге, как и предыдущий, накрылся медным тазом — угораздило меня забыть, что мама заменила нашу ванну душем.
В общем, все шло не по плану.
Несмотря на все потуги, меня швыряло из стороны в сторону.
В воскресенье на меня навалилось оцепенение.
В понедельник — тоска.
Во вторник я вдруг преисполнилась уверенности, что каким-то чудом все наладится.
В среду я была как одержимая, поминутно оставляла на автоответчике Джоуи жалобные сообщения, пробуждавшие ненависть к самой себе, а потом закидала его гневными посланиями о том, как сильно я его ненавижу.
В четверг меня снова накрыла тоска.
В пятницу я зареклась когда-либо праздновать Новый год.
В прошлый Новый год я торчала в чужой гостиной, пока Джоуи развлекался наверху с Даниэлой. Однако сегодня вечером, когда я сидела одна в родном доме, мне было куда паршивее.
Хотя год назад я официально встречалась с Полом, а Джоуи осеменял половину школы, между нами существовала прочная, неразрывная связь.
Год назад при всей неопределенности и странном подобии пятилетней дружбы Джоуи неотлучно присутствовал в моей жизни.
А сейчас я осталась совсем одна.
Предки свалили в паб, даже затворник Кев отправился вместе с ними.
Сполоснувшись под душем, я встала в спальне перед зеркалом и устремила на себя пристальный взгляд.
Веки припухли, глаза покраснели, губы обметало до красноты, щеки были мокрыми от слез.
Выглядела я дерьмово.
А чувствовала себя еще хуже.
Я шмыгнула носом и заколола влажные волосы в пучок на затылке.
Нацепив черные легинсы, балетки и безразмерный розовый свитер, я вытерла ладонью катившиеся градом слезы.
Небрежно забранные пряди напоминали паклю, на лице не было ни следа косметики, но собственная внешность занимала меня в последнюю очередь.
Все равно я не собиралась никуда идти.