— Нашел перед кем выпендриваться. — Я шутливо ткнул его кулаком в грудь. — Можно подумать, я не в курсе про твои похождения.
Даррен тяжело вздохнул:
— Похождения похождениям рознь.
— По-моему, она на тебя запала, — не унимался я, шагая рядом с братом. — Так и хлопала глазками. Хлоп-хлоп.
— «Хлоп-хлоп», — передразнил Даррен. — Ну ты и придурок.
— Хлопала, хлопала, — веселился я. — Скажи спасибо, в обморок не упала при виде тебя. — Прочистив горло, я прижал ладонь ко лбу и запищал: — О, Даррен Линч, свет моих очей! Мое сердце сейчас выскочит из груди!
— Вот ты говнюк! — захохотал брат.
— А ты темная лошадка, — парировал я, ткнув его под ребра. — Сколько еще шикарных блондинок, готовых рухнуть к твоим ногам, притаились в школьных коридорах? С братом не поделишься?
— Да забирай, — улыбнулся Даррен, укоризненно качая головой. — А если серьезно, хватит все опошлять. Мы с Кивой добрые приятели, не более.
— Не парься, братишка, — хохотнул я. — Твоя голубизна для меня не секрет. Собственно, только поэтому...
— Джоуи, совсем рехнулся? — шикнул Даррен. Стиснув мне плечо, он затравленно огляделся и, удостоверившись, что никто ничего не слышал, с облегчением перевел дух. — Не ори так, ладно?
— Испугался? — Хорошее настроение как ветром сдуло. Я высвободил плечо, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Почему ты скрываешь, кто ты?
Даррен вздохнул; в синих глазах застыла боль.
— Джоуи, прекращай.
— Не соскакивай с темы! Лично я тебя не стремаюсь. Так что и сам ты не должен.
— Я и не стремаюсь, — промямлил брат.
— Вот и молодец! — рявкнул я. — Стыдиться тут совершенно нечего.
— Если послушать отца, очень даже есть.
— Чья бы корова мычала! Не ему рассуждать о приличиях.
— Ты в курсе, что еще шесть лет назад гомосексуализм в нашей стране считался преступлением?
— Ага, наряду с презервативами и прочими формами контрацепции, — огрызнулся я. — Очередное подтверждение, что законы пишут идиоты.
— Джо...
— В нашей стране все через задницу, Даррен. Признай. Да, кое-какие перемены к лучшему наклевываются, но ты же не станешь отрицать, что законодатели испокон веков вдохновлялись не столько здравым смыслом, сколько религиозными соображениями.
— Закрыли тему, Джо. Без тебя тошно.
— А мне тошно наблюдать, как ты ходишь, поджав хвост, безо всяких на то причин, — парировал я. — Перестань париться из-за херни, а все, что говорит наш папаша, — полная хрень. Он сам застрял в каменном веке и тебя пытается утащить за компанию. Не ведись.
— Ну и что ты предлагаешь? — устало спросил брат. — Набить ему морду?
Да.
— Почему бы и нет?
— Потому что, — отрезал Даррен. — Мы же не собаки, чтобы вцепляться друг другу в глотку по поводу и без.
— Вот и напрасно! — горячо возразил я. — Лучше сразу выяснить все на кулаках и обозначить, кто вожак стаи.
— Ты сейчас про себя, пискля?
— На вожака я, конечно, не тяну, — проворчал я. — Зато горло перегрызу любому.
— Как говорится, важен не размер пса, а его бойцовские качества?
— Молодец, улавливаешь суть, — похвалил я.
Даррен как-то странно покосился на меня:
— По-твоему, мы живем по волчьим законам?
— Не по-моему, а факт.
— В тебе есть стержень. Вопрос — погубит он тебя или, наоборот, спасет, — задумчиво протянул брат.
Я небрежно повел плечами:
— Меня устроит любой расклад. Вообще пофиг.
— Врешь. Ничего тебе не пофиг, — возразил Даррен.
— Еще как пофиг, — мрачно ухмыльнулся я.
— Тебе пора задуматься, Джо.
— Я и задумываюсь, — буркнул я. — О тебе, о Шаннон, Тайге, Олли...
— Похвально, но надо начинать думать и о себе, Джо...
— Обалдеть!
Я застыл как вкопанный при виде сидевшей на ограждении высокой блондинки совершенно неземной красоты.
— В чем дело? — всполошился Даррен, озираясь. — Где пожар?
— Там. — Сраженный наповал, я потерял всякий интерес к дальнейшему разговору с братом и ткнул пальцем в сторону девчонки, чьи белокурые волосы развевались на ветру. — Она.
— Не знаю такую. Наверное, первогодка.
Затаив дыхание, я наблюдал, как блондинка сосет чупа-чупс и болтает длинными ногами, пока какой-то бедолага чуть ли не выпрыгивает из штанов в тщетной попытке привлечь ее внимание.
— Офигеть! — простонал я. — При всем уважении к твоей ориентации, братишка, ты ведь не станешь отрицать, что это — самая шикарная цыпочка из всех, кого тебе доводилось видеть.
В этот миг наши с ней взгляды встретились, и стрела Амура поразила меня в самое сердце.
Ох, блин.
Я не сомневался: под моим нахальным взглядом красотка смутится и потупит глазки.