В голосе Алекс клокотала злость. Интересно только, на кого: на дурня-братца, что так рвался изучить культуру не очень-то дружелюбных соседей, или на гостя, что свалился на ее голову. Хотя, скорее всего, на обоих.
С альвами у нашей империи отношения всегда были из разряда «чем шире улыбка соседа, тем большую гадость стоит ожидать». Оскалы были взаимными, как и пакости. Альвы пытались вмешиваться в наши дела, и не сказать, что совсем уж безуспешно. Агенты империи, в свою очередь, обеспечивали интересный внутриполитический досуг остроухим.
Прокалывались и наши разведчики, и шпионы альвов. Их обменивали, репортеры громко освещали эти события и… Все начиналось по новой. Но несколько лет назад, когда у нас к власти пришел правящий дом рода Рохаров, избранный Советом Тысячи, отношения с альвами и вовсе покрылись ледком. Нет, о непроницаемом пограничном барьере речи еще не шло, но слово «санкции» то и дело появлялось и в газетных листках, и в новостных зеркалах.
— Встреть того ушастого, — протянула в кристалл Алекс, выдернув меня из размышлений.
— А у самой ноги не дойдут? — съехидничала я.
— Мои ноги в это же время умчат меня совсем в другую сторону. Сегодня начинается продажа билетов на турнир по громобою!
— Так в чем проблема? Встретишь своего подселенца и иди покупать…
— Пока я с ним провожусь, ничего не останется. Трибуны с тентами за час разлетаются. А я не хочу сидеть где-нибудь на задворках.
Я помотала головой, прогоняя сон и уже понимая: не отвертеться. Заскоком этого сезона у Алекс были спортсмены. А точнее — игроки нашей сборной по громобою. Она отчего-то решила, что кто-то из шестерки сильнейших боевых магов должен стать ее парнем. Хорошо хоть сами спортсмены пока не в курсе, что один из них уже «счастливчик».
— А что мне за это будет? — принялась торговаться я.
Вместе с окончательным пробуждением во мне проснулся еще и практичный цверг. И не важно, что моя родословная до тридцатого колена — сплошь чистокровные люди. Дочерью подгорного народца я была по велению души и вопреки законам кровного родства.
— Куплю тебе билет на финальный турнир в первый ряд, — тут же жизнерадостно откликнулась Алекс.
— Угу. Уже бегу, падаю, спотыкаюсь и еще раз бегу встречать твоего альва! — Мой тон был столь же оптимистичен, как надгробная плита.
— Нари, ну чего тебе стоит? — пошла подруга на второй заход.
— Всего. И еще чуть-чуть, — не стала мелочиться я.
— Слушай, ты мне подруга или пестик от ступки?
— Пестик, — тут же согласилась я, малодушно понадеявшись, что Алекс после этого медленно, без резких движений уйдет подальше в туман и никто не пострадает.
— Если ты сходишь, я буду с тобой отрабатывать в оранжерее, — поклялась та.
«С козырей пошла», — мрачно подумала я и… согласилась. Идти одной в оранжерею отрабатывать неуд по магическим реликтам дико не хотелось. И дело не в том, что там нужно было пересаживать мандрагору, которая так и норовила цапнуть за палец. С орущими корешками я бы справилась. А вот со смотрителем оранжереи эйром Гарбо… Престарелый сластолюбец таки норовил подсесть к молоденькой адептке и положить свою руку ей на коленку. Или ущипнуть за то место, откуда у оборотней хвост растет. А жаловаться на такого… Пробовали. Но против дяди ректора жалобы — как против дракона ковшик с водой. Абсолютно бесполезны.
Дочерей из правящих домов, которые тоже нет-нет да и попадали на отработку в оранжерею, эйр Гарбо отчего-то не «прищипывал». Видимо, в «пасынковании» благородные аристократки, как и королевские лилии, не нуждались.
В общем, на отработку в оранжерею я попадать в одиночку отнюдь не жаждала.
— Вот умеешь ты убеждать, Алекс, у тебя прямо талант дипломата, — выдохнула я. — Когда надо встречать твоего подселенца и где?
— Спасибо, Нари, — радостно завопила подруга так, что в ушах зазвенело. И, не удержавшись, поддразнила: — А в оранжерею я и так с тобой пошла бы, без всяких просьб.
— А я и так бы твоего альва встретила, без всяких «выгодных предложений», — парировала я столь же ехидно.
— Ну ты… Ты… — задохнулась от возмущения Алекс. — Да уж… Порою мне кажется, что я свою лучшую подругу совсем не знаю…
Лучшую? Да вообще единственную!
Алекс назвала адрес и время и тут же отключилась. А я… Я упала на подушки и, бездумно глядя в потолок, тихо произнесла:
— Тебе не кажется, Алекс, ты и вправду меня совсем не знаешь.
Рассвет еще кутался в рваные дождевые тучи, когда я покинула дом, в котором все спали. На втором этаже похрапывал дядюшка Моррис. Неугомонные рыжие кузены-близнецы дремали на чердаке. Кузина наверняка только недавно легла в постель и сейчас старалась совершить невозможное: выспаться и не опоздать на свою демонстрацию, которая начиналась в девять утра. Матеуш — вечный повеса и дядин дальний родственник — скорее всего и вовсе не пришел ночевать.