Судя по рассказам Борцига, Зайенгер и после поражения продолжал борьбу, следовательно, он, как и все австрийские нацисты, считались «старыми бойцами», если вступили в партию до марта 1938 года, до радостного воссоединения двух неразрывных частей великой Германии!
О том, что Зайенгер лично известен фюреру, не хотелось даже думать.
1941 год, сентябрь, Белоруссия
Товарищ Голубев, который Петру Миронову так не понравился, вскоре появился, но уже не один, и спутника его Миронов видел много раз. Чаще на фотографиях в газете, но два раза видел живьем, правда, издалека.
Заместитель председателя Совнаркома Белорусии Василий Иванович Козлов сюда, на запад республики, в районы, освобожденные только осенью тридцать девятого года, приезжал часто, поэтому люди его знали и к мнению его прислушивались.
Поэтому, когда после быстрого вынужденного рукопожатия с Голубевым — уж, куда денешься! — радостно протянул руку новому гостю, поприветствовал:
— Здравствуйте, товарищ Козлов!
Гость не удивился, улыбнулся широко и искренне:
— А вот я вас, товарищ Миронов, в первый раз вижу! Давайте знакомиться.
И, повернувшись к Голубеву, попросил:
— Вы тут уже были, товарищ Голубев, так что отдохните с дороги, а мне надо местность оглядеть, так сказать, освоиться.
Повернулся, полностью переключаясь на Миронова:
— Конечно, если хозяин не против.
Поначалу гость задавал вопросы об окрестностях, о населенных пунктах, расположенных поблизости. Позже, когда отошли метров на пятьдесят, резко сменил тему:
— Ну, давай к делу, Петр Кириллович. Надо тебе знать, что я оставлен тут для организации партизанского движения, подчиняюсь непосредственно Москве. Не скажу, что прямо товарищу Сталину, но уровень высокий. Это я к тому, что знать мне хочется как можно больше, понимаешь?
Козлов говорил, как привык на совещаниях, где присутствовали люди знающие, глубоко изучившие те вопросы, которые обсуждались, поэтому не надо было тратить время на «ликбез», неизбежный, когда к делу привлекали неспециалистов.
Миронов, однако, удивил:
— Понимаю, Василий Иванович. Чем выше уровень, тем, конечно, шире картина, но тем выше риск аберрации.
Он повернулся к Козлову и наткнулся на вытянувшееся лицо.
— Вы извините, я иногда по-учительски выражаюсь, — поправился Миронов. — Аберрация — это явление искажения, возникающее непроизвольно, вследствие взаимодействия различных физических сред.
Козлов громко расхохотался, но тут же оборвал себя и оглянулся.
Досмеялся уже тихо:
— Это ты меня хорошо поучил, Петр Кириллыч, молодец.
Потом посерьезнел:
— Главное, ты суть понял моментально: чем больше мы будем пользоваться неверной информацией, тем меньше вероятность успеха. А иногда так получается, что некоторые товарищи стараются картину подправить, подрисовать, так сказать, и чем выше уровень товарищей, тем больше бывает… неточностей. Тебе это особенно важно понимать: ты из числа командиров образованных, умеющих и собирать информацию, и ставить задачу по ее поиску. А какого результата мне ждать от тех, кто, к сожалению, образованием не может похвастаться? Образования нет, а с врагом сражаться рвется! Кто мне позволит его остановить, отстранить? Вот и ищу людей, как говорится, перспективных, умеющих за деревьями видеть лес в целом. Аккумулировать, так сказать, разрозненную информацию и создавать на ее основе некоторую систему.
Посмотрел на Миронова, продолжил:
— Ты не думай, что я тебе льщу, ты не девка крепкогрудая. Немец далеко на восток ушел, Красная армия обратно не скоро придет, так что у нас с тобой дел впереди много, и должны мы собирать тех, в кого верим, кто не подведет.
Оглянулся по сторонам, осмотрел берег реки:
— У вас тут, говорят, рыбалка знатная? Ну давай, показывай!
Когда вышли за пределы лагеря партизанского отряда, Козлов стал закуривать и вертелся при этом, прикрываясь от ветра так, что Миронов невольно улыбнулся.
Козлов, увидев его улыбку, нахмурился:
— Привычка, Петя.
Помолчал, еще раз оглянулся, потом пояснил:
— На тебя бы посмотреть, как ты будешь от слежки уходить, — потом добавил: — Хотя, конечно, лучше бы без этого.
Прошли еще несколько метров, и Козлов сказал:
— Теперь ты оглянись, посмотри внимательно — нет ли кого?
И только получив ответ, что никого нет, заговорил: