– Буду ждать вас здесь, синьор Брандолини, – охранник наклонил большую голову. Он привык точно выполнять приказы начальства.
– Я быстро!
Джузеппе чуть ли не вприпрыжку бросился в вестибюль. У большого старинного зеркала рядом с туалетами и курительной комнатой он увидел того, кого искал – своего старого приятеля Бернардо Барнаби, который, воспользовавшись отсутствием посторонних глаз, старательно маскировал лысину прядью волнистых длинных волос от левого уха к правому. Увидев Джузеппе, он не прервал своего занятия, подтверждая тем самым, что они достаточно близки.
– Куда бежишь, Джузеппе? Приспичило? – усмехнулся заместитель мэра.
– Ты мне нужен! Срочно! Пойдем к тебе! – Рыбак подхватил Бернардо под руку и чуть ли не силой потащил к его кабинету. Там он быстро выгрузил в холодильник пакеты с колбасами, языком, рыбой, ветчиной и прочей снедью, с сожалением добавил бутылку «Баллантайна».
Хозяин кабинета, изумленно вытаращив глаза, наблюдал за происходящим.
– Да, да, дорогой друг, мне бывает нечего жрать, – пояснил Джузеппе, не прерывая своего занятия. – Пенсию я не заработал, так что приходится перебиваться тем, что удается добыть. Желаю тебе никогда не испытывать тех угрызений совести, которые меня мучат…
– Но ты мог обратиться за социальной помощью…
– Я?! Граф Брандолини?! Не смеши… Завтра зайду заберу… Продуктами можешь позавтракать, но к бутылке это не относится, – сказал Джузеппе, закрывая холодильник. – И смотри, никому не проболтайся, иначе я расскажу синьоре Лауре, да и всем остальным дамам, про твой обман с прической!
Он повесил пищевой жилет, благоухающий копченостями, отварным мясом, жиром и специями за ширму в углу кабинета, где располагался умывальник и небольшое зеркало на стене. Тщательно вымыв руки, Рыбак взглянул в зеркало и удовлетворённо подмигнул своему отражению. Всё-таки не совсем ловко идти здороваться с мэром и важными гостями, распространяя вокруг запахи продуктов – ароматы деликатесов на столе и вне его воспринимаются совершенно по-разному. И со временем эта разница имеет тенденцию усиливаться…
– Будь здоров, Бернардо, поцелуй Люцию и деток. До завтра, дружище! – не обращая внимания на остолбеневшего приятеля, Джузеппе вышел из кабинета.
Он вернулся в зал, к Марио, вновь встретившему Джузеппе доброжелательной улыбкой и почтительно сопроводившему к той группе очень важных гостей, к которой он же не подпустил его получасом ранее. Сейчас охранник был чрезвычайно любезен: двигался чуть впереди, прокладывая дорогу и вежливо, но твердо отодвигая стоявших на пути замешкавшихся рядовых гостей.
Синьор Брандолини держался с графским достоинством, шел уверенно, с гордо поднятой головой, и с ним здоровались даже те, кто уже поздоровался некоторое время назад.
С того момента как Марио Пацци положил ему тяжелую руку на плечо, прошло несколько минут и ничего в мире не изменилось, но Джузеппе вновь чувствовал себя порядочным и уважаемым гражданином, не уронившим ни чести, ни достоинства, совершенно не заслужившим ни стыда, ни позора, ни осуждения, и конечно, не вспоминал о старой «Беретте», спрятанной в столе… Потому что срам и бесчестье приносит только разоблаченный проступок, а оставшийся неизвестным – не доставляет ровно никакого беспокойства!
Синьор Серсино очень обрадовался, увидев Джузеппе. Можно было подумать, что это не он недовольно морщился, когда тот только появился в здании. Лицо мэра теперь будто сияло от удовольствия лицезреть дорогого гостя, и он, радушно улыбаясь, крепко пожал ему руку и торжественно представил стоящим вокруг солидным мужчинам.
– Это и есть наш знаменитый граф Джузеппе Брандолини, продолжатель славного рода отцов-основателей, причем рода, представленного четырьмя наследниками! – объявлял он нараспев, чуть ли не приподнимаясь на носки, как будто представлял заехавшего случайно в Венецию Брэда Питта или еще какую-нибудь мировую знаменитость. Джузеппе пожимал протянутые руки и улыбался, в знак особого уважения чуть склоняя голову, ему тоже крепко сжимали кисть, улыбались и склоняли головы. Он был сосредоточен на том, чтобы запомнить все имена и солидно произнести свое, поэтому не обратил внимание на слова мэра о наследниках.
– А где же ваши братья? – вдруг спросил синьор Антонио Серсино.
Если такой неожиданно тёплый приём почти выбил Джузеппе из колеи, то вопрос про братьев окончательно поставил в тупик, потому что ими никто никогда не интересовался, за исключением тех случаев, когда кому-нибудь из знакомых надо было починить лодку или катер, чем братья, собственно, и занимались, или купить с их помощью хорошую гондолу.