— Проходите, товарищи, присаживайтесь.
Не смотрят друг на друга. Дело впрямь...
— Случилось у нас что?
Начал Чебриков
— Товарищ Горбачев...
— Коротко и по делу — перебил я
— Так точно. Из Москвы — бежал, предположительно при помощи сотрудников британского посольства полковник ПГУ Олег Антонович Гордиевский[25]...
Так...
Про Гордиевского я понятно знал — как знаю имена всех агентов ЦРУ здесь, но мне сейчас не это важно — важно любой ценой защитить Олдриджа Эймса, а для этого придется многим жертвовать. Особого вреда ни этот, ни другие агенты уже не представляют, отработанный материал, нам надо думать, как свои источники сохранить.
— Что планируете предпринимать? — спокойно спросил я
И Чебриков и Аболенцев потеряли дар речи
— Что планируете предпринимать, товарищи? — повторил я
— Михаил Сергеевич, я лично готов...
— Речь не о вас лично — перебил я Чебрикова — и не о наказании. Нас в этот конкретный момент переиграла британская разведка. Хорошо, допустим. Что вы планируете предпринимать, какие ответные шаги?
Я вдруг понял, что у Чебрикова нет ответных шагов. Он был готов ко всему, даже к отставке — но не играть дальше.
Что за система... переборщили с ответственностью, сильно переборщили. Как там товарищ Каганович — у каждой аварии есть фамилия имя и отчество. Да, но за битого двух небитых дают.
Помогу...
— Что, по-вашему, предпримет британское правительство теперь?
— Вероятна нота протеста... высылка дипломатов. Гордиевский был резидентом в Лондоне... короткое время. Весь личный состав резидентуры ему известен.
— Допустим. Наши ответные действия?
— Симметричные... вышлем их резидента.
— Чем это нам поможет в борьбе против Великобритании? Что это нам даст?
Молчание. Потом сбитый с толку Чебриков сказал
— Так принято, Михаил Сергеевич. В разведке так принято.
Я сделал такое выражение лица... это не описать — но, наверное, в КВН меня бы взяли в одну из команд. Чебриков даже вздрогнул
— Я спрашиваю не о том, как принято, товарищ Чебриков. Вы — председатель КГБ, вы по должности обязаны как бороться с проникновением вражеской агентуры в СССР, так и засылать агентуру в другие страны, особенно враждебные капиталистические. С первым у вас не получилось. Со вторым... сейчас есть кто-то в Ми-6.
...
— Нет, Михаил Сергеевич. В МИ-6 у нас сейчас никого нет.
— По крайней мере честно — оценил я — что мы можем сделать для того чтобы британцы почувствовали как мы раздражены? Только не высылка дипломатов.
И снова — молчание. Не понимают.
— Товарищ Аболенцев, спасибо, с вами всё. Товарищ Савинков, кстати, что с ним?
— На обследование лег, Михаил Сергеевич.
— Серьезное что-то?
Аболенцев покачал головой
— Нет, просто плановое, Михаил Сергеевич.
— Не сочтите за труд, навестите, привет передайте. Да... возьмите...
...
— Купите в распределителе апельсинов, бананов, что он любит. Отправьте, скажите, что от Михаила Сергеевича.
Аболенцев был удивлен, но деньги взял. Здесь так не принято — даже когда в распределителе берут, никто не платит — потом из зарплаты вычитают, моду за все платить деньгами и сразу ввел я.
— А вы, товарищ Чебриков, останьтесь...
— Гордиевского вы отпустили? Только честно?
Председатель КГБ достал платок, промокнул выступивший пот
— Нет, Михаил Сергеевич — с досадой сказал он правду — ушел
— Плохо. Если бы отпустили, я бы вам лично премию выдал. Его ведь наш человек в Лэнгли сдал, так?
— Да.
Я кивнул
— На ошибках учатся. По остальным. Продумайте стратегию. Одномоментно выводить их из игры запрещаю, уже говорил. Двоих, троих, самых опасных — накажите. Лучше автокатастрофа, или... чего там. Но не больше. Остальных — или выводите из игры или гоните через них дезу по возможности. Если кто-то побежит туда — не останавливать.
...
— Все то зло, которое они могли сделать — они сделали. Сохранение источника в Лэнгли для вас является абсолютным приоритетом, если для его сохранения потребуется отдать американцам любого из наших предателей — отдавайте. Связь с Белым домом, как я просил — установили?