Устинов, хоть и любил поспорить с начальником Генштаба, лишь хмуро покивал, соглашаясь.
— Понятно… — заворчал генсек, перекладывая бумаги в папке. — С этим разобрались… Угу… Андрей Андреевич! Помнится, вы как-то выразились в том смысле, что «путь в Израиль лежит через Египет»…
Громыко осторожно кивнул.
— Как говорится, с точки зрения банальной эрудиции, — усмехнулся Брежнев, — всё логично. Но даже в Политбюро по отношению к Израилю работает мощная политическая инерция. Возможно ли ее вообще переломить? Ведь фактически речь идет о смене обкатанной стратегии поддержки «прогрессивных сил» в арабском мире. Я прав?
— Безусловно, — вытолкнул министр иностранных дел, прямя спину. — Инерция как у тяжелого паровоза, причем на «легком» пути — чуть дернет, и улетит под насыпь… Но зреет, как мне кажется, двойной перелом! Во-первых, пусть и нехороший, но все же араб — Анвар Садат — идет на соглашение с Израилем, да еще и под патронажем США. Можете себе представить реакцию по всему Ближнему Востоку… А сколько мы с этими «прогрессивными арабами» возились? Во-вторых, зреет исламская революция в Иране, не стихают внутренние войны в обоих Йеменах, во многом затеянные «истинным коммунистом», а саудиты пытаются синхронно начать военную кампанию против Йеменов — да, против обоих сразу! «Разрыв шаблона» налицо. — Он тонко улыбнулся. — Услыхал такое выражение от знакомого психолога… И ведь недаром наши военные и ЦК настолько разошлись во мнениях относительно того, кого поддерживать, кто прогрессивный в такой ситуации, а кто реакционный! Учтя эти критические обстоятельства, да с использованием товарища Примакова в качестве челночного дипломата, можно начинать ломать инерцию.
Молчавший до этого Андропов подал голос:
— Еще один момент — Евгений Максимович сейчас и сам нуждается в защите, как от МИДовских бюрократов, так и от товарища Пономарева.
Леонид Ильич понимающе ухмыльнулся, а Андрей Андреевич внимательно посмотрел на председателя КГБ, но не нахмурился, не скривился кисло, а согласно кивнул.
— Та-ак… — бодро затянул Брежнев, перебирая бумаги. — Хочу еще один вопросец прояснить… А, вот. Альдо Моро! То, что покушение сорвалось, это, как я понимаю, ко всеобщему благу. А что дальше? Чего нам ждать и к чему готовиться?
— Могу предположить лишь явные следствия, — оживился «Мистер Нет». — Моро исходит из необходимости социального компромисса и продвигает идею участия коммунистов в правительстве. При Энрико Берлингуэре, компартия Италии готова к самым серьезным шагам по созданию левой коалиции. И войти в правительство ИКП способна, и может сохранить влияние, даже если Берлингуэра сменят, но, боюсь, закончится этот «коммунистический тур во власть» аналогично французскому провалу. Намедни даже Михаил Андреевич костерил французов! Там как… «Старая гвардия» во главе с Марше, хоть и перешла к теории и практике «еврокоммунизма», тем не менее, после спада и трансформации активности «молодых экстремистов 1968 года», сильно отставала от настроений «своих» избирателей, и… такое впечатление, что вообще не улавливала суть и направление процессов в активной части социума! В итоге ФКП упустила избирателя, меньшая часть которого радикализовалась, вплоть до поддержки террористических методов борьбы — прямо на глазах у коммунистов, в прошлом году выросла «Аксьон Директ» — и расцвела пышным цветом! А другая часть, напротив, сблизилась с социалистами, превратившимися в типичную социал-демократическую, реформистскую — в смысле программы — партию. — Он развел руками в досадливом жесте. — Обычная картина конкурирующих процессов в относительно герметичной среде — в социальном плане герметичной… Тут, понимаете… Основная проблема в том, что коммунисты в таких, полубуржуазных, правительствах не имеют доступа к государственным механизмам воздействия на финансы страны, да и сами эти механизмы не являются исполнительными приводами правительственных директив… К-хм! — смущенно кашлянул Громыко. — Простите, увлекся. Вернемся, так сказать, к нашим итальянским баранам… — Сидящие за столом заулыбались. — В принципе, для СССР живой Альдо Моро ценнее, поскольку дает шанс на сохранение нормальных связей с ИКП, а уж если мы постараемся, и нормализуем отношения, в том числе, с Ватиканом, то позиция СССР на треке «разрядки и разоружения в Европе» станет принципиально сильнее. С другой стороны, надо учитывать усиливающийся испуг США перед ростом влияния коммунистов в ключевых странах НАТО на ее южном фланге — это может вызвать к жизни какие-то резкие движения из-за океана. Иными словами, необходимо продолжать работать с Америкой как непосредственно, так и на «европейском поле», используя их же собственный круг идей и понятий против очевидно выраженных конъюнктурных тенденций.