Альв широко раздул ноздри. И закрыл глаза, будто пристыженный.
Ничего. Речь к нему вернется раньше подвижности, так что скоро я утолю свое любопытство. А пока надо привести ушастого горемыку в порядок, а то вывалил передо мной свои лысые причиндалы. Не дело, чтобы он лежал здесь в таком виде.
Когда я взялась за штаны Альва, он напряг живот. Его рубашка была расстегнута, ее полы — распахнуты, и я невольно залюбовалась видами, что открывались моим глазам. Шесть красивых кубиков пресса, разделенных продольной ложбинкой. Аккуратная ямка пупка. Под ней гладкая равнина, убегающая к…
Лучше перевести взгляд выше.
Нет, не лучше, ибо там выпуклые подушки грудных мышц и маленькие соски, торчащие, словно от возбуждения.
В горле пересохло. Хорошо, что Альв прикрыл веки и не видел моего румянца. Я отказывалась признавать, что нахожу этого предателя соблазнительным, и в то же время не могла отвести от него глаз. От скульптурных линий его лица, от изящных бровей, слишком темных по сравнению с волосами на голове, от острых скул и худых, затененных щек, от нежной впадинки под белым горлом и росчерка ключиц, которые, казалось, вот-вот прорвут кожу.
При дыхании его рельефное тело играло мышцами. Мускулистая грудь поднималась и опускалась. Живот вздрагивал. Под кожей проступали очертания ребер.
Сердце Альва бешено колотилось. Я почти видела, как оно толкается в его грудь, будто пытаясь вырваться наружу. Что заставляет моего бывшего жениха так сильно волноваться? Его уязвимость? То, что он лежит на моей кровати, голый ниже пояса и беззащитный перед взглядами и прикосновениями? А может, он до сих пор не понимает, что с ним случилось?
Я представила, как скольжу ладонью по изгибам его роскошного торса, и сразу отругала себя за такие мысли. Этот мужчина вытер о тебя ноги, а ты слюни пускаешь на его пресс? Фу! Где твоя гордость, Хель?
Я поджала губы и одним резким движением, не церемонясь, натянула на Альва штаны, случайно задев его мужское достоинство.
Эльф зашипел от боли и вонзил в меня взгляд, в котором я без особого труда прочитала: «А можно поаккуратнее?»
Пальцы, которыми я мимолетно коснулась его сокровенной плоти, горели. В том месте Альв был горячим, нежным, мягким.
А если ласково помять это мягкое, оно окрепнет.
Я почувствовала, как твердеют соски под платьем из шелка и нижней хлопковой сорочкой.
Ох, только этого мне не хватало — вожделеть всяких остроухих подлецов.
— Не волнуйся, скоро чары развеются. И больше не трогай мои вещи. В моих шкафах полно опасных артефактов, по сравнению с которыми этот, — я кивнула на магический источник его бед, — покажется тебе детской игрушкой. И, кстати, даже не надейся использовать мои артефакты против меня. Не выйдет.
Альв молча жег меня взглядом.
На софе обложкой вверх лежала открытая книга, которую я дала своему пленнику, чтобы он не скучал, сидя круглыми сутками взаперти. Я подняла ее и открыла на первой попавшейся странице. В лицо тут же бросилась кровь.
Сначала я не поняла, как этот ужас оказался на полке моего шкафа, а потом вспомнила, что около месяца назад его принесла и втюхала мне сестра со словами: «Ты должна это прочитать! Там такие чувства! Такие эмоции!»
Да уж, после нескольких прочитанных глав мне захотелось спрятать книгу подальше и пойти вымыть руки с мылом.
Книга представляла собой на редкость вульгарный любовный роман, пестревший очень откровенными постельными сценами. И надо же мне было вручить Альву именно ее! Не какой-нибудь трактат о лекарственных растениях или сборник детских сказок, а эту жуткую пошлятину, где все со всеми и в разных позах!
Уголок одной из страниц был загнут. Судя по этой закладке, Альв прочитал больше половины сего прекрасного произведения. Впрочем, от нечего делать в себя запихнешь и не такое.
— Это не мое, — розовая от смущения, я повернулась к мужчине на кровати. — Это Кияна у меня забыла.
Альв закатил глаза, что следовало понимать, как: «Ну да, конечно». Если бы он мог сейчас говорить, не удержался бы от шпильки, я уверена.
Что ж, пока его острый язычок посажен на цепь, моя очередь язвить.
— Но тебе, смотрю, понравилось. Мог попросить другую, а читал эту. Любишь всякие фривольные истории?
Я думала, что мои слова его заденут, что ушастый гордец смутится и покраснеет, представляла, как его глаза гневно сверкнут, а ноздри раздуются от возмущения, но из этой словесной дуэли Альв вышел победителем, потому что не спорил и ничего не отрицал. Он ухмыльнулся, и этой своей насмешливой ухмылкой уложил меня на обе лопатки. Неловко стало не ему, а мне.