В какой-то момент моя рука, держащая ветку, дрогнула. Меня затопила новая порция воспоминаний, ярких и обрывочных, от которых к щекам прилил густой румянец.
Связанная и лежащая на полу, я умоляла Альва меня поцеловать.
Какое затмение на меня нашло? Что за вспышка безумия заставила меня так откровенно предлагать себя мужчине? И почему мой бывший жених, когда-то отвергший меня у самого алтаря, с такой охотой поддался на эту провокацию?
При мысли о горячих поцелуях Альва внутри зародилось сладостное томление.
С какой отчаянной страстью этот мужчина набросился на мои губы! Будто голодный хищник!
С каким удовольствием он постанывал мне в рот и как лихорадочно дрожали его руки на моем теле!
А как приятно было, когда он, большой и тяжелый, накрыл меня собой!
Я фыркнула, прогоняя непрошенные воспоминания, и снова посмотрела на выход из пещеры, откуда в мое убежище сочился серый утренний свет. Наверное, Альв отошел по нужде или решил поохотиться.
Пока он не явился, я вытащила из седельной сумки и сжала в кулаке парализующий артефакт. На всякий случай.
Время шло. Я позволила огню угаснуть и от нечего делать еще раз огляделась вокруг. Взгляд зацепился за большие черные буквы, выведенные на стене, судя по всему, куском угля.
Когда надпись обрела в моей голове смысл, я подскочила со своего места и с безумным видом кинулась искать сумку. Не седельную, где лежали артефакты и нехитрая провизия в дорогу, а ту, что носила через плечо и в которой везла Камень Души.
Щеки горели. Сердце бешено стучало в груди. Руки тряслись.
Сумки нигде не было. Ни ее, ни камня, ни демонова эльфийского принца. Похоже, написанное на стене — правда.
«Конечно, правда, ты идиотка! — в голове проснулся знакомый голос и принялся ругать меня почем зря. — Беги за ним, пока он не ушел слишком далеко!»
— Он не уйдет далеко, — шепнула я, не осознавая, что говорю сама с собой вслух. — Метка не позволит.
Я осеклась, вспомнив одну важную деталь из прошлого. Чтобы отправить Альва в гаремник, мне пришлось изменить наложенные на него чары. Расстояние, на которое раб мог удалиться от своей хозяйки, существенно увеличилось. Не настолько, чтобы сбежать от госпожи окончательно, но достаточно, чтобы удачно от нее бегать.
Проклятье!
И ведь теперь, когда он так далеко, я никак не смогу на него повлиять. Пока Альв не слышит моих приказов, они над ним не властны. Чтобы вернуть себе камень, мне придется последовать за ним туда, куда он указал.
Глава 35
Пока Хель спала, Альв оставил для нее на стене записку, в которой указал, где его искать. Затем разрезал на кирнари веревки и поднял с пола сумку, в которой лежал Камень Души. Без этой ценной реликвии Хель нечего делать в Йолине. Отныне паразит в ней будет вынужден играть по правилам Альва, а тот приготовил для этого мерзкого существа ловушку.
Альв сомневался в своей затее, возможно, прямо сейчас он подписывал себе смертный приговор, но другого плана у него не было. Если раньше он разрывался между долгом перед своим народом и внутренним чувством справедливости, то теперь, после предательства отца, окончательно выбрал сторону. И эта сторона — Хель.
Эта девушка спасла его от участи, что страшнее смерти, заботилась о нем, пусть и неохотно, не затаила в сердце злобу, хотя имела веские причины ненавидеть жениха, отвергнувшего ее накануне свадьбы. А те, кого Альв считал родными, сделали из него марионетку и отправили на убой, наверняка предвидя, что его казнят или искалечат. Пожалуй, нет у него больше ни семьи, ни дома.
Перед уходом Альв присел на корточки и с нежностью, удивившей его самого, отвел от лица спящей прядку волос. Однако на этом не остановился. Зачем-то он погладил костяшками пальцев мягкую щечку Хель, намеренно задев уголок сомкнутых губ. Их тоже хотелось коснуться. На память пришел недавний поцелуй, и низ живота скрутило от жаркого, тягучего желания.
Но время не ждало. Сон, навязанный ягодами, давал ему фору, и этой форой надо было воспользоваться.
Бросив на Хель последний взгляд, Альв вышел под свет меркнущих звезд.
Он шел и шел. Тьма вокруг выцветала, впереди, за деревьями, где светлела прогалина, разгоралась заря. Он уже достиг поляны, когда вдруг застыл с поднятой ногой, не в силах завершить шаг. С ним уже случалось такое в Андере, когда он не мог переступить дверной порог и вслед за Хель покинуть замок. Тогда продолжить путь ему мешала рабская метка. Сейчас ситуация повторялась. Шею в районе татуировки пронзила острая боль, словно к его плоти прижали раскаленное тавро.