— Восстановите свои силы, а потом мы покажем вам врата.
— Чем вы занимаетесь? — спросил Ракхир.
— Живем, — ответил человек.
— Вы нелюди!
— Мы люди. Вы проводите жизнь в погоне за тем, что сокрыто в каждом из вас, за тем, что можно найти в любом другом человеке, но вы не так ищете. Вы должны идти более странной тропой — тратить жизнь на то, чтобы совершить открытие и понять, что вы бесцельно истратили все отведенное вам время. Я рад, что мы уже не такие, как вы, и я хотел бы помочь вам. Однако мы этого сделать не можем.
— Но вы должны, — спокойно ответил Ламсар. — Мы путешествуем, чтобы спасти Танелорн.
— Танелорн? — мягко проговорил человек. — Танелорн все еще существует?
— Да, — ответил Ракхир. — Но стены его скоро перестанут давать приют странникам.
Теперь Ракхир понял, почему здание показалось знакомым. По своей архитектуре оно чем-то напоминало здания Танелорна.
— Танелорн был последним из наших городов, — объявил странник. — Простите нас за то, что мы вас осудили… большинство из путешественников, прошедших через наш мир, были искателями приключений, авантюристами, не имеющими реальной цели, и слушать их оправдания, мнимые причины для путешествий… Должно быть, вы любите Танелорн, если презрели опасности врат?
— Да, — ответил Ракхир, — и я благодарен вам за то, что вы построили его.
— Мы построили его для себя, но хорошо, что другие используют его во благо себе.
— Вы поможете нам? — спросил Ракхир. — Ради Танелорна?
— Мы не можем. Это неправильно. Отдыхайте и будьте нашими гостями.
Двум путешественникам дали еду и питье, которое, казалось, впиталось в поры их тела, когда они стали пить. Потом их собеседник сказал:
— Случилось так, что мы построили дорогу. Идите по ней, и вы войдете в следующее измерение. Но предупреждаю вас: следующий мир — самый опасный из всех.
Ракхир с Ламсаром отправились по дороге, которую построили архитекторы Танелорна, и прошли через Четвертые врата в страшное измерение — царство Закона.
На сером небе не было солнца. Все замерло. Ничто не нарушало серое однообразие.
Ничего не было на блекло-серой равнине, расстилавшейся по обе стороны от путешественников. Горизонта не существовало. Абсолютная пустыня. Но в воздухе затаилось ощущение присутствия чего-то, что ушло, оставив слабую ауру после себя.
— Какая опасность может скрываться в этом мире? — дрожа, спросил Ракхир. — Здесь ничего нет!
— Опасность безумия от одиночества, — ответил Ламсар. Голоса их поглотили серые просторы. — Когда наше измерение было очень молодо — продолжал Ламсар, и слова его разносились над пустыней, — там все было, как здесь. Но там были моря… Моря. Здесь же ничего нет.
— Ты ошибаешься, — сказал Ракхир со слабой улыбкой. — Я думаю, здесь есть Закон.
— Верно. Но что есть Закон без того, что надо что-то решать? Вот он, Закон, лишенный справедливости.
Они пошли вперед. Их окружала атмосфера чего-то неосязаемого, что раньше было осязаемым. Они шли по пустынному миру Абсолютного Закона.
В конце концов, Ракхир что-то заметил, что-то, что мерцало, растворяясь и потом появляясь снова. Они увидели идущего человека. Большая голова его выглядела благородной, но лицо было искажено душевной болью. Незнакомец не заметил их, когда они приблизились.
Ракхир и Ламсар остановились перед ним, и отшельник кашлянул, чтобы привлечь внимание незнакомца. Человек повернул большую голову и уставился на них. Хмурое выражение исчезло с его лица, сменившись более мягким, задумчивым.
— Кто вы? — спросил Ракхир.
— Нет еще. — Человек вздохнул. — Нет еще. Похоже… Опять фантазии… Призраки.
— Разве мы призраки? — улыбнулся Ракхир. — Вы больше похожи на призрака, чем мы.
Он смотрел, как человек вновь медленно начинает исчезать. Контуры его стали менее четкими, плавящимися. Тело запульсировало сильнее, словно рыба, пытающаяся выскочить из запруды, потом вновь приняло более осязаемую форму.
— Я надеюсь избавиться от всего лишнего, сохранив свою подлинную форму — устало сказал человек. — Но что-то не получается. Неужели все мои попытки потерпели неудачу, и логика моя не та, что прежде?
— Не бойся, — сказал Ракхир. — Мы материальные существа.
— Это как раз то, чего я боюсь. Столетия ушли на то, чтобы избавиться от материальности, которая скрывала правду. Я почти преуспел в этом, а теперь вы вновь повернули все назад. Мой разум уже не тот, что прежде.
— Похоже, вас мало огорчило бы, если бы нас не было на свете? — улыбаясь, сказал Ламсар.