Минуту спустя она сказала:
— Извините, но в нашем списке это имя не значится.
— Может, я скажу вам его имя по буквам, — стоял на своём я. — А — М — С…
— Я уже проверила, сэр. Такого имени у нас нет.
— Может, тогда проверите Маргарет Амстердам?
— Вы неправильно поняли, сыр: под фамилией Амстердамов не значится ни один человек.
Моё сердце заколотилось, когда я повесил трубку. «Этого не может быть, — подумал я. — Я знаю, кто–то где–то должен быть!»
Я не сдамся! Я позвоню моему двоюродному брату Крису.
После того, как я набрал номер Криса, кто–то ответил.
Мне показалось, что никакого Криса не существует. Ни Криса, ни дяди Энди, ни мамы вообще никого из тех людей, которых я знал.
Ну как могла моя семья целиком исчезнуть?
Единственный человек, которого я знал, была Лейси. Но позвонит ей я не мон.
Я даже не знал её фамилию.
Открылась входная дверь. Женщина, называющая себя моей мамой, в суматохе заносила сумки.
— Мэтт, радость моя, что ты делаешь дома в середине дня?
— Не твоё дело, — огрызнулся я.
— Мэтт! Не груби мне, — упрекнула она меня.
Я не должен был грубить её. Но какая разница? Она всё равно моя ненастоящая мама.
Моя настоящая мама исчезла с лица земли.
Я вздрогнул. Я понял что совершенно одинок в этом мире.
Я никого не знал — даже своих родителей!
12
— Милый, пора спать, — поддельным голосом прощебетала мама.
Я весь вечер просидел перед телевизором. Просто уставился на него, не понимая, что там показывают.
Может, хватит думать об этих людях, как о псевдородителях. Сейчас они достаточно реальны. А то ещё застряну с ними навсегда.
«Узнаю утром, — подумал я, когда плёлся наверх.» Моя старая комната стала теперь швейной комнатой, и я вернулся в комнату для гостей, чтобы переночевать там.
— Спокойной ночи, радость моя, — моя типа мама поцеловала меня на ночь. И чего это она меня всё время целует?
Она выключила свет и сказала:
— Увидимся утром.
Утром. Жду не дождусь этого утра!
Каждое следующее утро было страннее предыдущего. Я просто боялся спать.
Что будет, когда я проснусь?
Было бы классно, если бы мои типа родители исчезли. Но кто тогда займёт их место?
Может быть, когда я проснусь, вообще исчезнет целый мир!
Я изо всех сил старался не спать. «Пожалуйста, — умолял я. — Пусть всё опять будет нормальным. Я буду даже рад жить с Грегом и Пэм, если бы всё только стало нормальным…»
Должно быть, я заснул. Когда я открыл глаза, я понял, что было уже утро. Минуту я лежал совершенно неподвижно. Что–нибудь изменилось?
Я услышал шум в доме. Определённо здесь были посторонние.
Много посторонних.
Моё сердце начало биться.
«О, нет, — подумал я. — Ну что сейчас?»
Я услышал, как кто–то играет на аккордеоне. Это было довольно верным признаком того, что моя старая семья не вернулась.
Но обо всём по порядку. Сколько мне сегодня лет?
Я направил свои руки прямо к лицу. Они были немного больше скромных размеров.
Я встал и пошёл в ванную, пытаясь не паниковать. Мне было уже тошно от этой рутины.
Зеркало показалось выше, чем обычно. Я уставился на своё лицо.
Больше мне не было двенадцати, это уж точно. Я выглядел лет на восемь.
«Восемь» — подумал я, вздохнув.
Третий класс. Ну, по крайней мере, с математикой прблем не будет. Вдруг я почувствовал острую боль в спине. Ой! Когти! Крошечные когти вонзились мне в спину! Всё сильнее и сельнее. Я закричал.
13
Что–то прыгнуло мне на спину.
Крошечное волосатое лицо появилось в зеркале. Что–то напомнающее животное сидело на моих плечах!
— Слезь с меня! Слезь с меня! — вскрикнул я.
— Ээээ! Ээээ! — завизжало животное.
Я побежал по коридору и чуть не врезался в огромного мужчину.
— Убирите это от меня! — закричал я.
Он сорвал животное с моих плеч и громко и глубоко расхохотался, как злобный Санта Клаус.
— Что с тобой, Мэтт? — прогремел он. — Тебя напугала Пэнзи?
Пэнзи? Мужчина прижал к себе животное. Это была обезьяна.
Мужчина рстребушил мне волосы:
— Одевайся, мальчик. У нас репетиция сегодня утром.
Репетиция? Что это значит?
Я уставился на мужчину. Он был огромен, с круглым животом, чёрными лоснящимися волосами и длинными усами.
Но самое странное было другое: на нём был одет ярко–красный костюм с золотой отделкой и золотым поясом.
«О, нет, — подумал я, сердце у меня застучало. — Этого не может быть… Мой отец?»