Через пять минут на вызов откликнулись восемнадцать патрулей. Тим сообщил им координаты, а Медведь начал уточнять план действий с командным постом. Еще до того, как были перекрыты въезды на улицу, над домом уже кружили четыре вертолета ведущих телеканалов; на одном была четко различима символика КСОМ – изображение желтого банана. Входная дверь осталась открытой – лестница должна была хорошо просматриваться; дубинка Медведя все еще торчала между петель. Люди шерифа быстро сообразили, что телефонный провод перерезан. Чтобы наладить контакт с Кейнером, кто-то из помощников должен был рискнуть задницей. Прибыл Мелейн с тремя людьми, задействованными в операции «Зачистка». Они стали поодаль, о чем-то шушукаясь за козлами для пилки дров. Возню с байкерами они предоставили помощникам, чтобы потом, когда обнаружится след «слез Аллаха», закатать рукава и наконец приступить к работе.
Спецназ из управления шерифа расположился на крышах ближайших домов, блестя на солнце оптическими прицелами. В бытность армейским рейнджером Тим стал превосходным снайпером, и ему страстно хотелось приложить глаз к прицелу. Во время переквалификации в Академии шерифа он получил прозвище контрснайпер, которое как с точки зрения прессы, так и представительных правоохранительных органов более подходило к образу справедливого служителя закона. Сам Тим признавался, что его душе все-таки более дорог образ первоклассного стрелка, образ нападающего, нежели того, кто держит оборону. Военная служба научила Тима оттачивать свои смертоносные навыки, а закон учил сдерживать себя.
Опергруппа по задержанию расположилась на дороге рядом с Монстром – переоснащенной машиной «скорой помощи», которую использовали для оперативных выездов. Таннино, согнувшись, тоже забежал за высокий автомобиль. Тим вынул из салона Монстра бронированный шлем и швырнул его судебному исполнителю.
Таннино придавил бронированной болванкой свою пышную прическу в стиле Эрика Эстрады.
– Интересно, сколько у него патронов?
Как бы в ответ на это, из чердачного окна полыхнула автоматная очередь, продырявив кузов стоящей во дворе патрульной машины. Несколько молодых членов опергруппы пригнулись, несмотря на то, что Монстр защищал их. Дуло AR-15 снова скрылось во мраке чердака.
– Кто его знает, – ответил Тим.
– Что будем делать?
– Подожжем этот сарай, – процедил Миллер сквозь зубы.
– Он нужен нам живым, – сказал Тим, будто поверил в серьезность намерений Миллера.
– Давайте просто войдем туда и схватим его, – предложил Геррера.
– Пока ты будешь подниматься по лестнице, – ответил Медведь, – он изрешетит твою задницу в клочья.
– У нас численное преимущество.
– Только мешков для трупов маловато.
– Берем с крыши? – предложил Миллер.
– Мы вообще не должны входить в здание, – ответил Тим.
Все вопросительно уставились на него.
– Что же будем делать, Специалист? – спросил Томас.
– Он сам выйдет.
Мэйбек оперся о Монстра и выстрелил из короткоствольной ракетницы 37-миллиметрового калибра. Баллон с перцовым аэрозолем пробил дыру чуть выше чердачного окна. Через несколько секунд из окна повалил грязновато-белый дым. Тим опустил бинокль и кивнул Мэйбеку; тот выбросил гильзу и перезарядил ракетницу.
Перцовый аэрозоль – смесь вытяжек трехсот видов острого перца, был излюбленным средством опергруппы. Он обеспечивал сдачу территории преступниками без боя. Аэрозоль не только обострял чувствительность болевых рецепторов слизистой оболочки во рту, в носу и в желудке, но иногда приводил к расстройству функций пищевода, трахеи, дыхательного пути и глазных мышц.
В первый день после перевода Мэйбека в окружное отделение из Сан-Луиса Джим, заключив с ним пари, язвительно заявил, что тот не сможет разгадать значения аббревиатуры ОС. Тогда Мэйбек выиграл обед в стейк-хаусе «Лори», написав на меловой доске «oleoresin capsicum».[19]
Тим снова кивнул, и Мэйбек сделал еще один удачный выстрел.
– Он пока сопротивляется, – сказал Мэйбек. – Наверняка натянул на голову футболку. Подождем минуту.
Они смотрели, как из разбитого окна валит дым. Затем раздался яростный кашель; было слышно, как Кейнер мечется по чердаку.
– Сейчас мы с Медведем займем боевую позицию, а ты выпустишь еще один заряд, – сказал Тим. – Если понадобится, закидаешь дом гранатами с черного хода.
– Но перед тем, как бросить гранату, подержи ее секунды две-три, выдернув чеку, – чтобы она, не приведи Господь, не прилетела обратно, – сказал Миллер.
Тим с Медведем выскочили из-за Монстра и кинулись через двор к дому. Они встали, прижавшись плечами к стене у входа. Тим протянул руку и выдернул из проема дубинку; дверь с грохотом захлопнулась.
В дом залетел еще один баллон с газом. Раздался громкий удар – Кейнер спрыгнул с чердака в ванную. Тим помахал Мэйбеку, и тот запустил еще три баллона в открытое окно второго этажа.
Из окна послышались хриплое дыхание и глотающие звуки, затем скрип ботинок на лестнице.
– Давай же, большой мальчик, – прорычал Медведь. – Подыши свежим воздухом.
Дом затрясся – Кейнер ступал по лестнице на первый этаж. Они слышали сквозь дверь, как он хрипит и задыхается. Кейнер был уже метрах в десяти от выхода. Тим снова подал знак; Томас с Фридом обежали вокруг дома и принялись забрасывать окна газовыми гранатами. Кашель становился все громче.
Кейнер взревел, словно раненый воин, жаждущий отмщения. Тим изо всех сил сжал боковую ручку дубинки; костяшки его пальцев побелели. Медведь занял позицию стрелка, встав на одно колено и прижав к плечу приклад своего «ремингтона». Дуло смотрело в дверь на уровне живота человека.
Кейнер шагал все быстрее; наконец он не выдержал и рванулся к двери. Тим напряг колени и плечи, глядя на дверную ручку; ручка была сантиметрах в пятнадцати от него. Его сердце бешено колотилось; он замахнулся, заведя дубинку за спину. Издав оглушительный рев, Кейнер ломанулся в дверь, словно рвущийся к мячу полузащитник; под диким натиском нижняя петля соскочила, и из трещины полетели щепки. По инерции Кейнера вынесло на крыльцо; в его правой руке был AR-15. Тим с размаху огрел Кейнера резиновой дубинкой по черепу, и тот рухнул на спину.
52
Три надзирателя в перчатках и касках, держа перед собой плексигласовый щит, вошли в камеру Кейнера. Щит был прозрачным и вогнутым; с его помощью можно было прижать заключенного к стене. Запястья Кейнера сковывали наручники. Он повел локтями и, свирепо поглядывая, подался назад, словно разъяренный бык. Его щеки стали пунцовыми, на них поблескивали подсохшие слезы. Покрасневшие от перца глаза напоминали глаза монстра из комиксов. Тим, Медведь и Геррера смотрели на происходящее в камере из коридора.
С Кейнера сняли «цвета», джинсы и приводную цепь, заменив все это оранжевым тюремным комбинезоном. На вещевом складе так и не нашлось одежды нужного размера, поэтому верх комбинезона остался незастегнутым, открывая футболку с надписью «Кончай глазеть на мой член!». Заметив Тима, Кейнер уперся плечом в плексиглас, резко вздохнул и оттолкнул щит, сбив с ног стоявшего в центре надзирателя. Двое других с силой навалились на щит, но Кейнер успел наступить на колено упавшего человека; колено хрустнуло.
Раненый надзиратель взвыл от боли и отполз в сторону; его товарищи попытались прижать Кейнера щитом к стене. Один из них опустился на четвереньки и с силой дернул громилу за ноги. Кейнер рухнул на бетонный пол, ударившись головой. Пока он еще не успел прийти в себя, его связали и вынесли из камеры; для этого понадобилась помощь еще четверых надзирателей.
– Отведите его в комнату для допросов, – сказал Тим. – И пристегните наручниками к креслу.
Пока Кейнера тащили по коридору, он попытался плюнуть в Тима, разбрызгивая слюну вокруг рта.