Красноармеец Тутушкин за шесть часов боя трижды ставил, а затем снимал мины в проходе, то создавая преграду фашистам, то обеспечивая маневр наших войск.
Высокое мастерство, инициативу и бесстрашие продемонстрировали на западных подступах к станции Поныри красноармеец Джим иего товарищи. Ведя наблюдение за противником, они заметили шесть фашистских танков, пытавшихся по глубокой лощине выйти в тыл наших войск. Джим бросился наперерез танкам и быстро заминировал вход в лощину, а его товарищи установили мины на выходе из нее. Когда головная гитлеровская машина подорвалась на только что установленной саперами мине, остальные танки повернули обратно. Совершенно неожиданно для немецких танкистов на только что пройденном ими пути подорвалось еще два танка. Для эвакуации поврежденных машин подошел гусеничный тягач. Однако и он замер с перебитой гусеницей. Танки противника оказались запертыми в ловушке. Отважные минеры вызвали на лощину огонь нашей артиллерии. Вскоре вверх взметнулись черно-красные фонтаны разрывов и заполыхали чадным пламенем остальные три танка.
Отличились и минеры подвижного отряда заграждения, которым командовал гвардии лейтенант А. Гуляев. Только 5 июля под огнем врага двадцать пять гвардейцев Гуляева установили шесть противотанковых минных полей. Молодой офицер быстро разгадывал замыслы противника и умело вводил его в заблуждение. Так, саперы искусно создали несколько ложных минных полей, поставили на них указки с надписью: «Мины». Места же, где в действительности, судя по ограждениям, должны были быть проходы, гвардейцы минировали. На возможных маршрутах движения ПОЗа лейтенант заранее организовал полевые склады с минами. Одно из минных полей подвижный отряд лейтенанта Гуляева установил около населенного пункта Горелое. Вскоре гвардейцы заметили километрах в двух от селения густые клубы пыли. Это двигались вражеские танки и бронетранспортеры с пехотой. Они шли прямо на установленные мины. «Значит, направление движения врага предугадали правильно», — с удовлетворением подумал офицер.
Вот передний «тигр» уже на минном поле. Однако взрыва нет. «Сейчас, сейчас…» — шепчет побелевшими от волнения губами Гуляев. И словно в ответ, облако черного дыма окутывает первый вражеский танк. Затем с короткими интервалами подрываются еще два «тигра».
Противник попытался обойти минное поле слева. Однако гитлеровские танкисты увидели ограждение из колючей проволоки, деревянные таблички с надписью: «Опасно, мины!», подозрительные бугорки на грунте, расположенные в шахматном порядке. Танки замедлили движение, а затем остановились. Сомнений не было — впереди русское минное поле! Фашисты свернули направо. Там никаких табличек не было. Однако через несколько минут на «безобидном» поле подорвались еще три танка. Оставшиеся вражеские машины повернули обратно.
Когда я подъехал к рубежу развертывания подвижного отряда заграждений лейтенанта Гуляева, на краю ржаного поля стояло шесть подбитых вражеских танков.
Лейтенант четко доложил:
— Товарищ подполковник! ПОЗом во взаимодействии с артиллерией уничтожено шесть вражеских танков.
Смотрю я на лейтенанта. Стоит передо мной в потемневшей от пота гимнастерке совсем еще молодой паренек, лет двадцати, лицо осунулось, только запавшие глаза по-прежнему задорно блестят. Смотрю и думаю: «Там, где насмерть стоят такие люди, как лейтенант Гуляев, никакие «тигры» и «пантеры» не пройдут!»
Однако на нашем участке фронта с каждым часом положение становилось все напряженнее. Гитлеровские танки с пехотой при поддержке авиации, невзирая на тяжелые потери, рвались вперед. К исходу 7 июля в районе Ольховатки, на правом фланге 70-й армии, им удалось прорвать нашу главную полосу обороны. Навстречу врагу были брошены истребительные противотанковые полки и наши подвижные отряды заграждений.
В этот день я выехал в расположение 5-го батальона инженерных заграждений. Штаб батальона расположился недалеко от большого села Самодуровка. Комбат капитан Эйбер, страшно волнуясь, доложил:
— Товарищ подполковник, батальон занимает оборону в боевых порядках 132-й стрелковой дивизии.
Такого доклада от всегда исполнительного и пунктуального Эйбера ожидать было просто невозможно. В исключительно напряженное время, когда минные поля так необходимы для сдерживания гитлеровских танковых колонн, использовать опытных саперов как пехотинцев просто преступление!