Зал не понял. Публика недоуменно переглядывалась, многие пожимали плечами, кто-то раздраженно высказывался. Дескать, при чем тут аборты, когда разрушен ядерный щит, разорена армия, закрыты заводы и фабрики, недра распродаются, космос не финансируется?! Грешным делом, и мы подумали тогда, что батюшка все же немного утрирует. Но слова его запомнили, и чем больше времени проходило, тем явственней мы осознавали страшную правоту этого приговора.
Начнем с самого очевидного — с абортов на поздних сроках, которые еще совсем недавно принято было называть искусственными родами. Терминологическая замена очень даже понятна. Во-первых, аборт, в восприятии большинства людей, рядовое событие. Ну разве что поздний — после 12 недель, а так — ничего особенного. И, во-вторых, роды ассоциируются с рождением, а значит, настраивают на жизнь. Искусственные роды и врачу, и матери психологически гораздо сложнее завершить убийством, чем сделать аборт.
И все же, как ни называй, факт детоубийства в данном случае неоспорим. Примерно с 16 недель ребенок в утробе матери начинает заметно шевелиться. При всем желании уже невозможно отрицать, что он живой. Еще совсем недавно на искусственные роды решались только в тех случаях, когда возникала серьезная угроза для жизни женщины. В медицине это так и называется «по жизненным показаниям» (хотя и тут много этически спорного: представим, что ребенок родился и прожил два дня. Как бы выглядела мать, которая согласилась на его умерщвление?).
Но в 1988 г. — еще при советской власти — появилась «Инструкция о порядке разрешения операции искусственного прерывания беременности по немедицинским показаниям». Снова хочется обратить внимание на языковые ухищрения — слово «роды» и здесь не присутствует. Вполне сформировавшихся младенцев разрешили убивать на определенных условиях. Вот они: «Смерть мужа во время беременности жены, пребывание женщины или ее мужа в местах лишения свободы, лишение прав материнства, многодетность (число детей свыше пяти), развод во время беременности, инвалидность у уже имеющегося ребенка». Таким образом, был сделан еще один шаг к «цивилизованному обществу». На одной чаше весов оказалась детская жизнь, а на другой — нет, уже не жизнь и не здоровье матери, а ее комфорт. Общество и это проглотило, не заметив.
Дальше — больше. Как мы уже писали, в 1996 г. премьер Черномырдин, главным зверством которого принято считать убийство медведицы с двумя медвежатами на охоте, издает распоряжение расширить перечень условий, позволяющих беременной женщине лишать ребенка жизни. Теперь это может сделать мать троих детей (заметьте, уже не пяти, а троих), безработная или имеющая безработного мужа, женщина, у которой проблемы с жильем и т. п. Всего 13 пунктов, чертова дюжина.
Мало у кого за словами «поздний аборт» стоят реальные картины. Хоть это и страшно цитировать, но убивать гораздо страшнее. Поэтому цитируем: «Поздний аборт производится на пятом-шестом месяце беременности, а иногда и позже. С помощью ультразвукового прибора врач находит ножку младенца и ухватывает ее щипцами. Тянет за ножку и таким образом вытаскивает почти всего ребенка наружу. В родовых путях остается только головка (пока еще живого младенца! — Авт.). Затем абортмахер протыкает детский череп ножницами и раздвигает их, расширяя проделанное отверстие. После чего ножницы удаляются, и из черепа специальным отсосом выкачивается мозговая ткань. Головка умерщвленного ребенка уплощается и легко изымается из влагалища женщины».
Вместе с соответствующими иллюстрациями этот текст был приведен в американском бюллетене «National Right to Life Niews» (09.01.97). По этой схеме детоубийство происходит в тех случаях, когда из мозга ребенка готовятся препараты для так называемой «фетальной терапии» (fetus по латыни — «плод»). В России фетальной терапией занимается, в частности, Научный центр акушерства и гинекологии. Содружество в данной области с зарубежными партнерами называется «Международным институтом биологической медицины».
Причем бросаются в глаза два обстоятельства: во-первых, для препаратов, которые изготавливаются из нерожденных младенцев, требуются здоровые мать и ребенок (т. е. поздний аборт по медицинским показаниям тут не годится), а во-вторых, мозговая ткань должна быть «свежей», а потому ее берут у живого ребенка.