День второй.
Утренняя йога. Холодно. Но идет Сила. Я что-то вижу, куда-то лечу… Но… холодно. «У тебя были новые ощущения?» – с предвкушением спрашивает Папа. Увы… Но ведь время еще есть…
На утренней йоге центральное место занимает тема промежности, ее открытость для любви. Вечером о ней уже не говорят. «Открываем промежность», – напоминает Борода. «Да задолбала уже эта промежность», – вдруг отвечает Папа, развеселив народ.
В тот день на танцах самыми запоминающимися были, конечно, «Я разжигаю огонь» и «Ростовский зикр». Я очень его люблю. Но то, что было, не поддается описанию. Барабаны… Каждый поет свою партию, а Падре умудряется перекричать и барабаны, и всех нас… Как жаль, что никто этого не записал.
Третий день.
Какое чудесное солнечное утро… Солнце светит в третий глаз. Блаженство… Как хорошо жить на свете! А в конце занятия мы дышим. И как дышали, как дышали! Какие прекрасные солнечные полеты…
Папа устраивает пресс-конференцию. Зрители внимательно слушают, сидя на ковриках. Бороду умиляет эта картина, и он потихоньку организовывает фотосессию.
Танцы с Гаем. Я все время вижу какие-то стены, перегораживающие так называемую танцевальную площадку. Но легко прохожу сквозь них. Периодически осознаю себя поющей не свою партию и делающей совсем не те движения, которые нужно. И вдруг забываю, как ходить. Какая же это трудная задача – двигать ногами, понимать, как действует этот сложный механизм – ноги. Надо просто не думать о них, просто отпустить тело, и тогда оно само разберется. Ой, кажется, получилось.
Еще обнаруживаю, что можно одной мыслью, одним лишь намерением оказываться в разных местах. Начинаю играть, делая заказы, и обнаруживаю себя то над прекрасным пейзажем, то среди миллиардов звезд…
То ли еще будет!
Вечерняя йога. Ура! Будем делать в зале. Там нет ветра. Как же я соскучилась по Расселу Полу.
Но что это? Папа предупреждал, что в зале должно шарахнуть, но чтобы так! «Уникальная возможность. Мы ведем вас домой», – объявляет Папа. У меня открывается визуальный канал, и я вижу бесчисленное множество картинок, большую часть которых не запоминаю. Помню лишь то, что долго лечу по ослепительно-черному тоннелю со множеством разветвлений. Я не вижу, что дальше. И есть ощущение, что вот-вот застряну, какое-то очень густое пространство вокруг. Но любопытство толкает меня все дальше и дальше в кромешную тьму. А потом… Потом вокруг ослепительная белизна. Белые своды, белые колонны… Огромные и бесчисленные.
Откуда эти вибрации? Я думала, что уже миновала этот этап еще год назад. Но такая частота… Стою в «Собаке». Вообще-то, я считала, что такие телодвижения возможны только при эпилептическом припадке. Тело трясет с невероятной частотой, какой-то мелкой, но невероятно сильной дрожью…
В конце комплекса Калабина у горла распускается цветок, и меня сносит в сторону. Никогда не думала, что оргазмы такой силы можно ощущать в горле.
Что-то я разошлась… Думала, что мы еще и подышим… Для полного… «Тебе что, мало?» – спрашивает Папа. Ну, для тех, кто хочет все и сразу, вопрос явно риторический.
Идем к корпусу и каждому встречному рассказываем, какую йогу он пропустил. В таких случаях Ангел говорит обычно: «Ради такой йоги стоит жить».
Вечерние танцы, объятия непередаваемы…
День заключительный.
Утренняя йога. Снова на полянке. Чудесное теплое утро. В сердце гармония и благодать. В какой-то момент понимаю, что уже достаточно. Так хорошо здесь и сейчас, что незачем что-то еще. Комплекс героя. Давно не делала. Но сейчас не хочу. Сажусь лицом, точнее, третьим глазом к солнцу… Как же красиво мы все смотримся на этой поляне сверху!
Пранаяма. Я чувствую Силу, толкающую меня сзади, сдвигающую и уносящую мой затылок куда-то в бесконечность… Ничего себе, как Борода дышит!
Дневные танцы с оттенком легкой грусти. Кто-то уже уезжает…
На вечер обещаны энергетические игрушки. Нет, ну я нисколько не сомневалась, что Папа захочет начать с йоги. В джинсах «Сурью» делать неудобно, поэтому смотрю на действо со стороны, обмениваясь восторженными репликами о происходящем с Анютой. Но накрывает, и еще как! Даже тут, у стеночки. Такое впечатление, что я все же делаю эту «Сурью» со всеми.
Да, Папу уже не остановить. «Делаем «Око»!» – командует он. Джинсы джинсами, но в стороне оставаться совершенно невозможно, когда народ так прется. Тело в восторге, что ему дали возможность покайфовать, но на самых долгостоящих асанах просит о снисхождении, ведь его хозяйка уже несколько дней питается только блюдами типа выковырянного из творога изюма…
Путь домой – пожалуй, самый веселый из всех путешествий. Нас полвагона и маэстро с барабаном. Другие пассажиры старались наш вагон не занимать. Одна пара, забредшая на «Ой, то не вечер, то не вечер» с фразой: «Здесь весело! Быстро доедем» – на словах «Ла Иллаха Ил Алла» уже в вагоне замечена не была. Лишь детишки в тамбуре, поймавшие наш кураж, радостно прыгали, а потом долго махали вслед.